Арктика, субтропики и другие потрясения

Музей леса достаточно популярен в Хабаровске, хотя находится он в пригороде - на 16-м километре Владивостокского шоссе, недалеко от села Сосновка. Впрочем, люди, имеющие отношение к природе, отлично знают это. В музее любят бывать иностранные гости - кто же спорит, возможности дальневосточного леса поистине удивительны и безграничны.
- Сегодня музей леса находится в крайне сложном положении - шансы выжить убывают с каждым годом, - считает член-корреспондент Международной академии наук экологии и безопасности человека и природы Владимир Поминов.
Это общественная организация, объединяющая ученых и специалистов, занимающихся решением проблем окружающей среды и безопасности человека. А сам Владимир Федорович, будучи начальником управления лесами края, был самым настоящим «лесным генералом» - так его называли и свои, и лесники, и иностранцы, которые в 1990-е годы материально помогли становлению лесного хозяйства края. Без шуток: в те годы было столько сделано, что «послепоминовские» деяния управления лесами бледно выглядят и год от года продолжают хиреть…
Бензобак для истребителя
Хабаровский край уникален по своей лесистости и значению лесов как на Дальнем Востоке, так и в стране. Ни один субъект РФ не имеет такого разнообразия: лес расположен в двух климатических зонах - арктической (тундра, олени, стланик) и субтропической (тигры, леопарды, произрастает кедр).
Дальневосточные климатические процессы влияют не только на наш край и северные провинции Китая, но и на полмира почти. Особенно ярко проявилось это в 1998 году, когда глобальные пожары принесли лесу огромные потери - в огне сгорело 2 млрд. 300 млн. кубометров древесины. Тогда мировая общественность расценила это как экологическую катастрофу.
Еще бы: лес ведь имеет не только экологическое значение. А значение его для экономики края? Средообразующее, защитное значение лесов? Оздоровительное?
История освоения Дальнего Востока известна многим. Но немногие знают интересные и малоизвестные факты. Например, какова реальная роль лесов края в Великой Отечественной войне?
Тогда мужчины ушли на фронт, а древесину заготавливали женщины и подростки: по пояс в снегу, валили лес ручными пилами, вытаскивая потом бревна на себе или на единственной в деревне лошади…
Но это еще не все. Мало того, что из нашего края на фронт были поставлены сотни тысяч заготовок для санного полоза или винтовочных прикладов. А все ли знают, что из дальневосточного леса делали бензобаки для истребителей?
Поначалу-то они были железными, но - тяжелыми, и ученые предложили делать бензобаки из очень качественной плотной фанеры. Поначалу Сталин даже не поверил в идею и пожелал лично присутствовать на испытаниях. Одобрил. В крае стали делать шпон, отправлять его на заводы, изготавливающие фанеру, и большая часть советских истребителей так и работала в небе до конца войны…
А уже после ее окончания наш шпон поставляли в Прибалтику, на Украину, Кавказ, в Среднюю Азию - до самых последних дней, пока существовал Союз.
А взять кору бархата амурского. Она широко использовалась при строительстве подводных лодок в Комсомольске-на-Амуре: кора бархата поглощает шумы, запахи и прочее. Кстати, до Великой Отечественной войны бархат поступал судостроителям из Индокитая и Африки, затем пути перекрыли, вот и вспомнили о нашем, дальневосточном дереве. В музее леса можно было увидеть и шпон, и бархат, и многое-многое другое, что произрастает в наших лесах.
Сто километров по тайге
- В 1996 году музей и затевался с целью показать не просто уникальность и необычность тайги дальневосточной: посетителям нужно было наглядно «предъявить» практические возможности нашего леса, - продолжает Владимир Поминов. - Доказательно, с примерами показать, чтобы люди запомнили и поняли, где мы живем и чем владеем. Чтобы подумали, как это сберечь. Только будет ли чем похвастаться? Такое впечатление, что музей доживает последние дни…
Прав он, конечно: живем на Дальнем Востоке, а конкретно и наглядно показать то, что имеем, не способны… Еще говорим о въездном туризме! Хотя не только иностранцам - и нашим-то, приезжающим из других краев, было чему удивиться, посетив музей леса.
Существовал и бесконечно пополнялся в музее, помнится, важнейший и главный раздел: «Борьба с лесными пожарами». С тем, от чего сегодня мы бедствуем и плачем, ежегодно подсчитывая потери и убытки… В разделе были представлены не только фотодокументы, но и средства борьбы с огнем. Любопытно же посмотреть, чем тушат пожары в лесу?
- Наша авиалесоохрана всегда была впереди - первыми в стране Дальневосточная авиабаза применила современные методы тушения. К примеру, в 1954 году в верховья Анюя - там действовал лесной пожар - сбросили с самолета на кромку огня (площадки для посадки самолета не нашли) групповой десант из 18 человек. Впервые в стране! Огонь потушили, затем люди выходили, пройдя более 100 километров с полной нагрузкой… Кто об этих ребятах знает? Только в авиабазе помнят, наверное, - вздыхает Поминов.
А взять пожары 1976 года? Старожилы вспоминают те осенние дни, когда масса людей была задействована на тушении лесного огня. Когда упал под Комсомольском вертолет, когда почти полностью сгорела сырьевая база Оборского леспромхоза, а в одном из районов края в пожаре сгорел райком… Пострадали многие поселки, среди них староверческие Дуки в Комсомольском и Кедрачи в районе имени Лазо…
Когда огонь подступал к леспромхозу Уктур, директор организовывал тушение там. Семья его жила на станции. Когда поселок отстояли, директор пришел домой и попал на… пепелище. Сгорели дома на станции, но в этом случае люди остались живы. Хотя бывает и по-другому: лесничие, инженеры охраны леса - светлая память и всем, погибшим за многие годы в лесных пожарах!
Про пожары я не просто так вспоминаю: как убедить сегодняшних легкомысленных (не знаю, как назвать их?) людей, поджигающих траву на островах у города, бросающих окурки из окна машины, оставляющих тлеть костры после шашлыков? Ну что надо сделать, чтобы стало понятно: вы зажигаете пламя под собой, а это рано или поздно приведет к гибели всего живого.
С Москвой могли бы посоревноваться
Еще и с целью увековечить память человеческую основали музей. Несмотря на «лихие» 90-е, власти края с энтузиазмом поддержали инициативу. Тогдашний губернатор Виктор Ишаев, начальник управления природных ресурсов Геннадий Почеревин многое сделали для его основания. Как и ученые Института водных и экологических проблем ДВО РАН, ДальНИИЛХ, члены общества лесоводов и другие.
И деньги на создание нашлись - объявили конкурс, лесопользователи с охотой поучаствовали, затем отвели территорию (вместе с дендропарком - он находится по соседству - музей занимает около 10 гектаров). Начали строить.
Рядом учебный центр - при Поминове журналисты стаями «слетались писать» про всяческие лесные семинары, учебу лесников и т. д. С огромным желанием выезжали в тепличный комплекс, на кордоны, участки, деревоперерабатывающие заводы, в модельный лес «Гассинский» и прочее…
- Если вспомнить центральный Музей леса в Москве, то планировка у нас лучше и площадь больше, хотя насчет экспонатов мы проигрываем, конечно, - замечает Поминов. - Несмотря на отдаленность, ежедневно в музей шли экскурсии, школьники, туристы, ученые или просто жители… Там мы провели четыре международных семинара-совещания, а приезжающие из других краев гости быстро вняли идее - к примеру, начальник управления из Красноярска тут же взялся за создание подобного у себя.
В здании музея был создан информационно-методический центр с библиотекой, имеется зал заседаний, комнаты для занятий, на первом этаже работал селекционный центр, где занимались генетикой лесных насаждений, рядом учебный центр с гостиницей и столовой - лесники, приезжая из глубинки, могли неделями не выезжать в город.
Ну, а после 2000 года началась чехарда: начальники управления менялись, как перчатки, - работающий в лесоуправлении народ не успевал привыкнуть к новым именам.
Само собой, первые лица, нетвердо сидячи на местах, не очень-то горели идеей сохранения музея и учебного центра. И несколько лет назад отдали второе здание в руки минобразования. Всяческие обращения ко всем по очереди начальникам управления насчет музея, включая последнего, оклика не находили. И не находят. А управление лесами давно уж постепенно теряет свои позиции - людям, имеющим отношение к лесу, это ясно.
Сейчас в здании живет лесничество. Прошло более двадцати лет, ушли вдаль 1990-е. Вроде бы закончились потрясения, жизнь устаканилась. Почему же у нас так остро не хватает денег на умные и полезные вещи? Пропадает музей леса, а мог бы стать гордостью края.
Наталья ПЛАТОШКИНА.