Загадка старой гостиницы

После фильма «Подкидыш» Фаина Раневская стала знаменитой

Город Таганрог, что на берегу Азовского моря, невелик, но со своей историей известен. Здесь, путешествуя по российским просторам, заболел и умер царь Александр I. В нем родился писатель Антон Павлович Чехов. Отсюда родом редкого таланта актриса Фаина Георгиевна Раневская.
Как известно, Раневская - это ее псевдоним, навеянный героиней чеховской пьесы «Вишневый сад». Когда ее спрашивали, почему такой псевдоним, отвечала: «Да, Чехов, но должна вас огорчить. Раневской стала прежде всего потому, что все роняла. У меня все валится из рук. Так было всегда».

ОТРАЖЕНИЕ В ЗЕРКАЛЕ

Подлинная фамилия другая. В Таганроге жила благополучная и богатая семья по фамилии Фельдман. Ее глава Герш (Григорий) являлся самым богатым человеком города. Богатство он нажил на операциях с недвижимостью, кроме того владел ювелирными фабриками, занимался нефтепромыслом, судоходством. В августе 1896 года в семье родилась младшая дочь Фаина.
Были Фельдманы знакомы с семьей Чехова? Таких сведений не обнаружено - миллионер и мелкий лавочник - разного уровня люди. Когда Чеховы покинули южный город, и сын Антон становится известным, интерес к нему, наверно, мог появиться у таганрогских земляков.
Фаина росла, взрослела в богатстве, детство ее ничем не омрачалось. Но когда она сказала в семье, что хочет стать актрисой, разразился скандал.
- Посмотри на себя в зеркало, увидишь, что ты за актриса, - возмущался отец.
Что там было в том зеркале, какое лицо? Оно представляло странную рыжеватую девушку с крупными чертами лица и трагическим взглядом. Наперекор всему она уехала в Москву, где стала складываться ее актерская судьба.

«Муля, не нервируй меня!»

Семья, напуганная двумя российскими революциями, погрузилась на собственный пароход «Святой Николай», который увез ее сначала в Турцию, а потом в Европу. На азовском берегу остались роскошный особняк Фельдманов и все семейное богатство. Дочь Фаина решительно отказалась покидать Россию.
Пройдут многие годы, наполненные разного рода событиями в жизни Раневской. После фильма «Подкидыш» она стала знаменитой. А в разговорный обиход многочисленных россиян на долгие годы вошла знаменитая, яркая, остроумная, веселая фразочка из фильма: «Муля, не нервируй меня!»
Да что там говорить, из трехсот сыгранных Раневской второстепенных ролей эта осталась самой популярной, незабываемой. Она гналась за актрисой по пятам, преследовалась дворовой шпаной, партийными деятелями, обычными обывателями. Муля стала ее наваждением, ужасом и легендой.
Однажды, вручая Раневской по случаю ее юбилея награду, Л. И. Брежнев, прикалывая орден к лацкану жакета, прошептал ей на ухо: «Муля, не нервируй меня». Раневская, обидевшись, укоризненно ответила: «Леонид Ильич, так ко мне обращаются только хулиганы и домработницы…»
Генсек смутился: «Простите меня, но я вас очень люблю…»
Будем считать, что со слов Раневской, так и было.
ПИСЬМА ВМЕСТО МЕМУАРОВ
Раневская не оставила нам своих мемуаров. Отказывалась от многих просьб и предложений.
Однажды на очередное предложение ответила так: «Это невозможно (писать о себе. - Прим. авт.). Получилась бы книга жалоб без предложений. Писать о себе плохо - не хочется, хорошо - неприлично…»
Все-таки единожды не устояла. Польстившись солидным гонораром, заключила договор с издательством Всероссийского театрального общества на книгу воспоминаний.
Она начала писать и испугалась - книга получалась не актерской. Сказался ее недуг графоманки. И она разорвала толстую исписанную тетрадь.
Тем не менее, уничтоженная «книга» продолжала существовать в виде отдельных фрагментов, листков, записок. Актриса продолжала ее писать до конца жизни. Так сложился ее подстрочник. Это школьные тетрадки, отдельные дневники. В одной записке читаем: «С моим почерком меня никогда бы не приняли в следователи, а только в бандиты…»
А вот письма она охотно и много писала. Я перечитал многие из них - Эйзенштейну, Михоэлсу, Ахматовой (больше всех!), Е. Булгаковой, Т. Тэсс, Э. Гарину, Р. Плятту и многим другим.
Два коротких письма пришли и в адрес «Тихоокеанской звезды». Расскажу, с чего все началось.

ТОЗОВСКАЯ КИНОПАНОРАМА

Предыстория такова. В 1970-80-е годы «Тихоокеанская звезда» немало места уделяла кинематографу. Тому были причины - в двух кинотеатрах («Совкино» и «Гигант») по субботам проводились заседания клуба «Киноглаз» с просмотром нового фильма и его обсуждения. Аудитория была еще та - сплошная интеллигентная структура города. Возглавлял клуб весьма известный киновед Эдуард Моисеевич Корчмарев.
Его буйная энергия, эрудиция требовали выхода за пределы посетителей «Киноглаза». Две тогдашних газеты - «Тихоокеанская звезда» и «Молодой дальневосточник» привечали Эдика, печатали все, что он писал о кино, ужасным, кстати, почерком.
Уйдя из «Молодого» в «ТОЗ», я оказался тем человеком, с кем Корчмарев был связан давно. Приветствовал его кинопанораму в газете, усаживал рядом, чтобы вместе разобраться с его каракулями.
Пришло время, надо было выходить за киноинформационные рамки. Мы завели в газете субботний выпуск о кино. Были в нем различные рубрики: выдающиеся фильмы, актеры, зарисовки исторические и т. д.
Однажды в небольшой колонке я поместил заметку о Фаине Георгиевне Раневской - был какой-то повод многолетней ее работы в кино.
Заметка была небольшая, актриса в ней представлялась весьма скромно. Но газетную публикацию заметили в Москве. Спустя примерно месяц в редакцию пришла обычная советская открытка - «Почтовая карточка». На плотной желтоватой бумаге.
На лицевой ее стороне значился адрес отправителя и хабаровские координаты. Открытка пришла из столицы - «Москва, Большая Садовая, 16, академический театр им. Моссовета, Раневская».
Ничего себе, подумал я, держа в руках открытку. Не спеша, внимательно стал читать написанное на обороте:
«Дорогие товарищи, мне прислали Вашу газету из ТАСС, где есть статья обо мне. Обращаюсь к Вам с большой просьбой передать мою сердечную благодарность автору статьи товарищу А. Григорьеву. Примите мои добрые пожелания. С уважением, Ф. Раневская, народная артистка Советского Союза.
13/VI 76 г.».
Упоминаемый в ней автор А. Григорьев - это был мой редакционный псевдоним - производный от имени и отчества - Александр Григорьевич.
Я откликнулся и написал Раневской небольшое письмо. А в августе 1976 года держал в руках уже вторую открытку от Фаины Георгиевны. Привожу ее содержание.
«Уважаемый Александр Григорьевич. Простите, что так долго не отвечала. Мне очень жаль отказывать Вам в просьбе написать воспоминания о работе в кино. Я этого не умею и не хочу. Очевидно, это «аграфия». Ко мне с этой просьбой обращаются некоторые издательства в связи с тем, что мне скоро 80 лет. Очевидно, в этом возрасте закономерно не искать популярности. Сердечный привет. Ваша Раневская. 76 г.»
На второй открытке не был указан обратный адрес. Названы лишь адресат, город, улица, «Тихоокеанская звезда», А. Г. Чернявскому…
Писала Раневская на обычных тогда почтовых карточках ценою в три копейки, с гербом страны в левом верхнем углу. Брала она их, видимо, в дирекции театра, там же и писала крупным, четким, размашистым почерком.

РАССКАЗ ИСТОПНИКА

На этом наша переписка закончилась. Но было ее неожиданное продолжение. Редакционная почта спустя какое-то время принесла письмо. Оно было от женщины-хабаровчанки, написанное по воспоминаниям об отце, который работал в тридцатые годы то ли дворником, то ли кочегаром в гостинице, известной позже под названием «Дальний Восток».
Что запомнила его дочь?
Прочитав письмо, я едва не оцепенел. Оказывается, Раневская была в Хабаровске, очевидно, в 1930-е годы на гастролях и жила в той самой гостинице на первом этаже. Вела она себя соответственно характеру.
Возвращалась вечером в номер, долго не могла уснуть - мешали громыхающие лошадиные пролетки, телеги, цоканье копыт вдоль по улице. Терпела не долго - вызвала директора и попросила его стены своего номера уплотнить, прикрыть войлоком, чтобы гасились уличные звуки. Что и было сделано.
Никакого отклика на то письмо не поступило в редакцию. Оно «выстрелило» впустую, и я засомневался - правда это или вымысел?
Спустя годы, найдя в своем архиве открытки Раневской, начал искать следы ее театральной жизни. Перечитал ее сохранившиеся записи, многочисленные письма - никакого упоминания о гастролях на Дальнем Востоке. Обратился к немногим хабаровским театроведам (например, к большому специалисту, можно сказать энциклопедисту в области дальневосточной культуры, К. М. Дрерман) - и они подобного не слышали.
А была ли тогда действующей упомянутая гостиница - подумал я однажды и взял в руки книгу знатока Хабаровска и автора солидного издания «Старый Хабаровск» Николая Петровича Крадина.
И вот что мне было рассказано.
Гостиница возникла в 1925 году, когда горкомхоз Хабаровска принял решение превратить сохранившиеся строения на тогдашней Гоголевской улице в коммунальную гостиницу.
Имевшиеся на этом месте два каменных здания были возведены хабаровским предпринимателем И. Л. Рифом. Позже он стал строить на приобретенном участке трехэтажный каменный дом. Грянула гражданская война. Дом остался недостроенным.
Гостиница стала функционировать с лета 1926 года. Отец автора письма в редакцию наверняка трудился в ней или истопником, или дворником. В 1920-30-е годы в Хабаровске не было постоянно действующих театров. Труппы создавались на время, из числа гастролирующих здесь актеров. Была ли среди них Раневская, утверждать не берусь. Возможно, рассказчик или его дочь могли перепутать фамилии актрис?

И всё же она была в Хабаровске!

И вдруг в руках у меня оказалась небольшая книжка Г. Шахова «Эти короткие мгновения», она - о театре, его начале, об актерах. Читаю сказанное в книге о Раневской: «Ее принимает, ей громко аплодирует зритель в Симферополе, Смоленске, Архангельске и Севастополе, Феодосии и Хабаровске, Владивостоке и Казани».
Выходит, что театральная чехарда начала прошлого века могла забросить начинающую актрису в числе многих и на Дальний Восток? Конечно, так могло быть. До известности, популярности Раневской оставалось еще немало времени. До той поры, пока она не попала на глаза кинорежиссерам.
В кинематограф ее привел Михаил Ромм. Первая встреча с ним состоялась в фильме «Пышка» по Мопассану.
«Во время съемок я в него влюбилась, - вспоминала актриса. - Все, что он делал, было талантливо, пленительно. Все в нем подкупало: и чудесный вкус, и тонкое понимание мопассановской новеллы, ее атмосферы».
После «Пышки» были «Подкидыш», «Свадьба» и еще два десятка фильмов, в которых Раневская не была основной героиней. Но у зрителей она оставалась Мулей.
«Я сыграла триста с лишним ролей (в кино и театре), а прославилась благодаря этой идиотке с зонтиком и трубой! Какая драма, не правда ли?..» - сетовала актриса.

Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.