"Спасут солдат от «дедовщины» лишь настоящие мужчины?"

За воротами комендатуры Краснореченского гарнизона уныло качали голыми ветками деревья.

- А вот приезжайте сюда весной, летом! - радушно сказал комендант, старший лейтенант Валерий Павлов. - Летом здесь знаете как? Все зеленеет, все цветет!

А я вдруг подумала, что рядовой Дмитрий Пустовой не дождался этого комендантского лета. Вот отсюда, из комендатуры Краснореченского гарнизона, он сбежал ранней весной, по мартовскому снегу.

До мамы было добираться далеко, если пешком. Но другого выхода не было. И Дима пошел в город Уссурийск, надеясь, что сколько бы ни идти - рано или поздно эта дорога кончится. К тому же временами его подбирали дальнобойщики, тогда удавалось поесть и поспать в машине. Временами не подбирали. В Вяземском, Бикине и Лучегорске беглый солдат ночевал в подъездах, прижавшись спиной к батарее. До Уссурийска он дошел к середине апреля.

...Глубокой ночью в квартире Людмилы Куценко раздался звонок в дверь. Спотыкаясь в темноте, заспанная Людмила Васильевна отперла замок и обмерла: за порогом стоял сын. Грязный, как шелудивый пес. Ободранный, замерзший, в каком-то свитерке. Солдат, защитник Отечества.

- Сынок, как же так? - растерялась женщина.

Полночи она проплакала, умоляя сына объяснить: ну что за блажь - сбегать из армии? Но он твердил только одно:

- Вы мне все равно не поверите. Я буду говорить только в прокуратуре.

Только утром, когда отец ушел на работу, Дима сдался на мольбы матери:

- Мама, я сбежал, потому что комендант делал из меня «голубого». Он заставлял меня раздеваться догола и щупал «там», и хотел, чтобы я занимался сексом перед видеокамерой...

От возмущения Людмила Васильевна даже задохнулась:

- Да что ж ты такое несешь! Вдруг ты шкуру свою прикрываешь, а человека снимут с должности из-за тебя!

Тогда Дима тоже закричал:

- Я же говорил, что ты мне не поверишь! И ты, и все остальные!

И в этот момент Людмила Васильевна вдруг поверила.

В военную прокуратуру Уссурийского гарнизона они пошли вместе. Прятаться Дима и не собирался. Людмила Васильевна долго ждала в коридоре, пока незнакомый следователь оформлял явку с повинной и скрупулезно записывал обстоятельства, вынудившие рядового Пустового броситься в бега. Час, наверное, спустя он вышел из кабинета, бормоча себе под нос:

- Черт-те что... Неужели у нас в армии такое может быть?

Пирамидка для «духа»

История эта напоминает разноцветную детскую пирамидку, где колесики нанизываются одно на другое. Не было бы того, самого первого колесика - кто знает, как бы дело повернулось.

Основанием пирамидки послужила банальнейшая «дедовщина». Практически сразу после учебки молодого бойца Дмитрия Пустового направили работать в кочегарку войсковой части на Красной Речке в Хабаровске. Именно там он из молодого бойца превратился в «духа» - со всеми, что называется, последствиями. Товарищ по кочегарке - «дед» Магомет Л. - проходу «духу» не давал. При этом краеугольным камнем «воспитания духа» стала идея фикс старослужащего: он решил, что солдат Пустовой должен ему тысячу рублей.

Наверное, Дима дал бы «деду» и больше, лишь бы отвязался. Но где в армии взять такие деньги? Проявив, в конце концов, непозволительное (по армейским меркам) малодушие, Дима начал жаловаться на неуставные отношения заму командира роты по воспитательной работе старшему лейтенанту Коростылеву.

- Действительно ли рядовой Пустовой обращался к вам с жалобами на неуставные отношения? - позже будет задан вопрос на суде старшему лейтенанту Коростылеву.

- Жаловался, - признает зам. командира роты. - Говорил, что у него вымогают деньги, применяя моральное и физическое воздействие. Но я как-то не принял это все всерьез.

Вот Дима - тот принял. Потерпев измывательства сколько смог, он решил бежать. 15 февраля он самовольно оставил часть и пошел, куда глаза глядят. Тогда мысль дойти пешком до Уссурийска казалась ему еще нереальной. Дима дошел до дачного поселка, что на 14-м километре Владивостокского шоссе, и прибился к казачьему охранному предприятию. Тем более, что здесь уже работал один беглый солдат - Сережа Иванов (имя и фамилия изменены. - О.Н.).

Вместе-то их здесь и поймал комендант Краснореченского гарнизона старший лейтенант Валерий Павлов. В тот день, 3 марта, он проводил на «километрах» операцию «Дезертир». Зачумленных беглецов - Диму и Сережу - доставили в комендатуру и временно поместили в камеру.

Именно с этого момента и началась та часть истории, которая действительно трудно укладывается в голове.

Тайна группы крови

- Все было не так, - предупредил меня комендант гарнизона Валерий Павлов. Но я, наверное, все-таки должна изложить, о чем говорили на суде рядовые Пустовой и Иванов.

...За Ивановым пришли первым. Он отсутствовал, может, полчаса, а потом ввалился обратно в камеру взвинченный, как черт. Матюкнулся, сплюнул.

- Серега, ты чего? - испугался Димка.

- А сейчас сам узнаешь, чего, - злобно сказал Иванов.

«Ну, орут там, наверное», - подумал Димка, когда его повели к коменданту.

Но никто не орал. Комендант (вполне, как показалось Диме, доброжелательно) велел ему прямо тут же раздеться догола. «А-а-а, наверное, на предмет вшей», - решил Димка и по-солдатски быстро исполнил команду.

Комендант, казалось, не спешил. Он рассматривал Димку в упор, обошел его кругом и (как следует из показаний) погладил по спине.

Дальше, как рассказывал обвиняемый Пустовой на суде, комендант якобы взял его за мошонку и велел сделать так, чтобы у него встал член.

- Зачем? - дал слабину рядовой.

- Я по головке члена определяю группу крови, - якобы ответил ему старший лейтенант.

...Надо иметь в виду, что над Димкой в этот момент дамокловым мечом висела уголовная статья за побег из воинской части, и Димка прекрасно это понимал.

Понимал это и комендант Краснореченского гарнизона. Когда Дима отпрыгнул, тот якобы сказал, «что бояться нечего, будем жить дружно, будешь иметь деньги».

Больше в этот день ничего не было. Но товарища по несчастью - Серегу Иванова - вернули обратно в часть, из которой тот сбежал. Димку никуда не вернули. Перебирая прошедшее в уме, он подумал, что все как-то чудно, но может ведь быть совсем и не то, что ему показалось. Мало ли, как умные люди группу крови определяют.

Кино и рапорт-невидимка

Комендант гарнизона, по словам Диминой мамы, сам позвонил ей в Уссурийск, чтобы успокоить: нашелся ваш сын, не волнуйтесь. Служит тут у меня при комендатуре, хотите - приезжайте, посмотрите.

Конечно, она сорвалась в Хабаровск!

- И уж каким хорошим показался мне комендант! - сказала мне Людмила Васильевна. - Димку устроил работать в комендатуре за компьютером. Обещал, что если сын будет хорошо служить, он его отпустит домой в отпуск!

И только одно показалось Людмиле Васильевне странным: оказалось, что Димкиного военного билета в комендатуре нет.

- А как же без военного билета в отпуск? - удивилась женщина. - И воинская часть его, наверное, все еще ищет?

- А за это вы не волнуйтесь, - по словам Людмилы Васильевны, сказал ей комендант Валерий Павлов. - Это я сам утрясу.

- Мам, он уже обо всем договорился с прокурором, - шепнул ей сын. - Я сам видел.

Момент, конечно, спорный: что там видел Дима? Правильно ли все поняла мать? Поэтому гадать не будем. Отметим лишь одну интересную вещь, мимо которой пройти действительно очень сложно. Все-таки поймали дезертира Пустового на дачах 3 марта, а значит, к этому моменту в бегах он находился уже 16 дней. По идее, пойманного рядового должны были сразу же привлечь к уголовной ответственности, начать по делу следствие...

Но ничего такого не произошло ни 3 марта, ни 5-го, ни 15-го. Такое впечатление, что, пока пойманный солдат Пустовой служил в комендатуре, его личность 57-ю военную прокуратуру и не интересовала. Зато эта же прокуратура проявила недюжинную принципиальность после того, как он сбежал еще раз: на сей раз - из Краснореченской комендатуры. А это произошло лишь 21 марта. Прослужив в комендатуре всего лишь 18 дней, Дима отчаялся так, что решил дойти до родного Уссурийска пешком.

Вот и разберись: то ли Родину не хотел защищать, то ли довели его до этого состояния.

Сидя на кухне напротив взвинченного сына, Людмила Васильевна снова и снова пыталась это понять. Если лжет - то откуда все это в нем? Это ведь не простая, это - страшная ложь. А все, что рассказывал Дима, просто не укладывалось в голове.

...Через несколько дней после «определения группы крови» по половому члену комендант Павлов якобы снова вызвал рядового Пустового в отдельную комнату и стал уговаривать его «сдавать сперму за деньги». Хуже того: отныне рядовому якобы предстояло регулярно выезжать с комендантом на какую-то дачу. Там рядовой должен был заниматься сексом с девочками, а комендант - якобы снимать половые акты на видеопленку. При этом комендант будто бы постоянно предупреждал Диму, что, если он вздумает куда-нибудь пожаловаться, хуже будет. Ну, там, уголовное дело и все такое. Потому что в прокуратуре гарнизона у него хорошие связи.

И, наконец, числа 18 или 19 марта произошло, будто бы, нечто такое, что унизило Димкино человеческое достоинство ниже уровня городской канализации. По словам Димы выходило, что в тот день комендант велел ему мастурбировать в своем служебном кабинете и даже листок подложил - чтобы стол не запачкать. Опасаясь «традиционных» напоминаний об уголовном деле, рядовой, по его словам, исполнил приказ старшего по званию.

Вот после этого-то случая солдат и задумал побег. Сказав якобы начальнику, что он все «хорошо обдумал» и на все согласен, Дима выпросил увольнительную и исчез.

Все это Дима рассказал маме на кухне. Все это он снова повторил в Уссурийской гарнизонной прокуратуре, куда пришел с повинной. Все это помощник военного прокурора Уссурийского гарнизона капитан юстиции Дворцов оформил в рапорт, который по всей форме ушел в Хабаровск - в 57-ю военную прокуратуру.

А значит, все это должно было дать ход беспристрастному расследованию обстоятельств побега рядового.

Но когда Пустового вернули в часть на Красной Речке (спасибо - не в комендатуру) и расследование началось, он понял, что «сексуальную» сторону вопроса следствие вообще обходит стороной. Предчувствия его не обманули. Позже окажется, что рапорт, направленный из Уссурийска в Хабаровск, таинственным образом «растворился в воздухе» 57-й военной прокуратуры. Таким образом, исчезло и свидетельство о явке с повинной. И Дима сделал вывод, что на сей раз его решили «железно» посадить. Прав он был в этом или не прав - вопрос отдельный. Скажем лишь, что месяцы, проведенные в армии, уверили его, что есть только один способ защиты.

И Дима... снова сбежал в Уссурийск. Этот последний эпизод обвинения звучит воистину, как поэма: «Самовольно оставил место службы - ЗАО «Соя». На работы в ЗАО «Соя» рядовой был откомандирован командованием части». Видать, есть у нашей армии такая стратегическая задача - крепить обороноспособность частных коммерческих предприятий.

Судебный детектив

Впрочем, в этом ли вообще дело? Дело было не в этом, дело было уголовным, и, в конце концов, дошло до суда - краснореченского гарнизонного. Три эпизода дезертирства, скрупулезно собранные доказательства вины рядового, все как надо.

Но произошло невероятное. В суде дело начало... рассыпаться. Во-первых, сразу стало ясно, что перед тем, как сбежать из части первый раз, Дима действительно неоднократно жаловался командирам на «дедовщину» (это подтвердил зам. командира части Коростылев). И во-вторых - уж больно странно выглядела эта история с мотивами второго побега. И Дима, и его мама, и адвокат на суде заявляли, что мотивы были изложены в Уссурийской гарнизонной прокуратуре, куда беглец явился с повинной. Но рапорта из Уссурийской прокуратуры в материалах следствия ведь не было!

Понятно, что судья Вячеслав Горсков захотел проверить: а был ли рапорт? Запросили Уссурийск. Оттуда подтвердили: а как же! Вот, за номером таким-то, с кратким содержанием явки с повинной: «Сексуальные притеснения со стороны старшего лейтенанта Павлова». Ищите, мол, в вашей 57-й прокуратуре.

Пришлось поискать. В результате в правоохранительном учреждении отыскался если не сам рапорт, то уж точно его следы: номер регистрации и свидетели, державшие его в руках. Например, и.о. начальника канцелярии военной прокуратуры Гусева вспомнила в зале суда, что рапорт был, и она лично отнесла его военному прокурору полковнику Лукашеву. Память самого прокурора, правда, оказалась хуже. В судебном заседании полковник Лукашев объяснил, что документов в прокуратуру вообще поступает очень много, и кому он расписал для исполнения рапорт из Уссурийска, он уж и не помнит.

...Впрочем, даже наличие рапорта в природе еще не доказывало правдивость показаний Димы Пустового. Поэтому суд постановил привлечь в качестве свидетеля Сергея Иванова - того самого солдата, который вместе с Димой был пойман на дачах комендантом Павловым (и якобы тоже был подвергнут процедуре «определения группы крови» по половому члену). Обеспечить явку рядового на суд должно было командование части. Но в назначенный час рядовой в зале суда не появился. Хуже того: оказалось, что и в части солдата нет! В день суда его куда-то вывезли на машине, как оказалось позже - в комендатуру Хабаровского гарнизона.

- Вот не поверите, а чтобы обеспечить явку свидетеля в суд, мне пришлось выйти на начальника оперотдела. Он выделил мне оперработников, с помощью которых этот Иванов и был доставлен уже на следующее судебное заседание, - рассказал мне зам. председателя Краснореченского военного гарнизонного суда майор Сергей Еркаев.

...Но, может быть, вы уже подумали, что простому солдату трудно оставить место службы и явиться в суд? Ну-ну. Свидетелю, может быть, и сложно. А вот всем остальным - еще как сказать. Аккурат перед началом очередного заседания в здание суда пришли двое: солдат-срочник и шофер-вольнонаемный. Лукаво они не мудрствовали:

- Нам сказали, что здесь сегодня судят Пустового (кто сказал, интересно? - О.Н.). Так вот, мы пришли (кто из части отпустил? - О.Н.) заявить, что он у нас еще и вещи украл.

В зал их, конечно, не пустили, и судебное заседание шло своим чередом. Там свидетель Иванов рассказывал, как комендант велел ему раздеться догола, как подверг процедуре «определения группы крови» по половому члену, как после этого сел на стул и разглядывал его, голого, минут пятнадцать.

- Я от него такого не ожидал, - позже в разговоре со мной вздохнул комендант Павлов. - Ясное дело, его адвокат Пустового убедил меня оговорить.

А я, грешным делом, сидела и думала: какими же нужно обладать доводами, чтобы «убедить» солдата (которому еще служить и служить) «оговорить» в суде старшего по званию? Быть может, вот так же сидел и думал судья Горсков, которому предстояло вынести решение по этому очень необычному делу? Не знаю. Рассказывали только, что перед вынесением приговора судья просидел в совещательной комнате целых четыре дня! Но сам он беседовать со мной на эту тему отказался, сказав лишь хрестоматийную фразу, которую знают даже школьники:

- Основной принцип российской юриспруденции - презумпция невиновности. Значит, все сомнения по делу должны трактоваться в пользу обвиняемого.

Таким образом, солдат Пустовой был оправдан. Оправдан полностью, по всем пунктам обвинения. Как было сказано в приговоре суда, «Пустовой, находясь изолированно от воинского коллектива в комендатуре Краснореченского гарнизона, был подвергнут неоднократному насильственному воздействию сексуального свойства со стороны должностного лица, не имея при этом возможности каким-либо другим образом избежать такого насилия… не явился в комендатуру… При этом суд принимает во внимание, что Пустовой… продолжительное время подвергался различным формам давления на него в беседах с комендантом, который неоднократно высказывался о своих неограниченных возможностях»… Помимо прочего это означало, что в отношении действий коменданта Павлова должна быть проведена прокурорская проверка - на предмет «сексуальных притеснений» и, при необходимости, возбуждено уголовное дело. А вот к свидетелю Иванову впервые в истории округа была применена предусмотренная законом мера по защите свидетелей. Говоря попросту - его постарались спрятать, отправив дослуживать в безопасное место.

Устав для Фемиды

Я позвонила в военную прокуратуру Краснореченского гарнизона всего две недели спустя после вынесения приговора. И оказалось, что прокурорская проверка в отношении коменданта Павлова уже проведена (что значит армейская оперативность!), никаких отклонений от воинского устава в его действиях не выявила, в возбуждении уголовного дела прокуратурой отказано по причине «отсутствия в действиях Павлова состава преступления».

И все это теперь надо понимать так, что солдат Пустовой давал заведомо ложные показания на суде. Что, с учетом его морального облика, совсем неудивительно. Родину не хотел защищать - раз. Он еще и вор - два (заявления тех двух военнослужащих, что явились странным образом на суд, лежат в прокуратуре). Он еще и «дедовщину» в части развел - три.

Последнее - совсем уж темная история. Но сразу из двух источников мне довелось услышать, что этот Пустовой после оправдательного приговора «так распоясался», что избил солдата-первогодку. Так что, скорее всего, опять пойдет под статью: доколе же ему все сходить с рук будет?

...«Распоясавшийся» Пустовой - парень невысокого роста, сильно заикающийся при волнении: такие чаще всего бывают нерешительными. Такие обычно не становятся заводилами в компаниях. На таких чаще всего впадают в соблазн «надавить» те, кто чувствует себя сильнее - от сверстников до начальников. Бесконечные побеги от психотравмирующих ситуаций для таких людей, как правило, - единственный доступный им выход. Мне говорили, что на самом деле Пустовой бегал не три раза, а шесть. Могу это допустить (хотя - где же тогда уголовные дела по еще трем побегам?). Но в чем тогда заключается в армии «работа с личным составом»? Может быть, под такой «работой» подразумевается работа во всяких ЗАО «Соя» и прочая?

Не скрою: очень много вопросов вызвала во мне вся эта история, на одной чаше которой - заикающийся солдат, а на другой - те, кто имеет право отдавать ему команды.

Теперь в эту чашу Фемиды положена новая гирька: материалы прокурорской проверки по коменданту Павлову. Штука, конечно, весомая. Во всяком случае, сотрудники Краснореченской гарнизонной прокуратуры, которые подали кассационную жалобу на решение суда первой инстанции, надеются на отмену приговора.

Болтливыми солдатами - Пустовым и Ивановым, что свидетельствовал почем зря, - займется теперь суд округа. И то: какое пятно на мундире сотворили! Теперь - одно из двух. Либо выводить, либо - орден сверху нацепить.

Ольга НОВАК.