Возьму под опеку бабушку с хорошим приданым

Елена Ларионова: «Платить вознаграждение опекунам взрослых больных людей, конечно, надо»

С декабря прошлого года в крае можно оформить опеку над взрослыми недееспособными людьми, получая за это, по сути, заработную плату. Это значит, что родные или совершенно посторонние люди, которые взяли заботу о тяжелобольном человеке, стали получать вполне реальную поддержку.

Это от десяти тысяч рублей в Хабаровске до тринадцати с лишним тысяч в северных районах края. Но забота о больных людях оплачивается далеко не всем. Дело в том, что есть одно существенное ограничение для опекунов - вознаграждение полагается только малоимущим, которые не пользуются нажитым того человека, которого они взяли на свое попечение. И тут уже не важно, работает опекун или нет. Это существенная поправка. Особенно для деревни, где работы нет или она грошовая.

И минус пять казенных интернатов

Определяющим аргументом платить или не платить опекуну являются доходы его семьи. Если они ниже прожиточного уровня, тогда опекуну полагается вознаграждение за свой тяжкий труд. При такой постановке вопроса решаются сразу две проблемы - больной человек остается дома, в привычной обстановке, в кругу близких ему людей, а его благодетели получают законную копейку в свой зачастую весьма скромный бюджет.

Людей с тяжелыми психическими заболеваниями, тех, кто перенес инсульт, но так и не смог восстановиться после удара, над которыми установлена опека, в крае - почти две тысячи человек. В основном заботу о тяжелобольных людях берут близкие родственники, на них приходится 90 процентов опекаемых, дальние заботятся о ста с лишним несчастных, совсем посторонние люди - о восьмидесяти. Если на минуточку представить, что две тысячи человек нужно устроить в интернат, нам бы пришлось построить пять таких заведений. Средняя вместимость дома-интерната - четыреста человек. Плюс все неизбежные расходы на коммуналку, медпомощь, персонал. Выходит, люди, которые любят своих больных детей, престарелых родителей, жертвуя подчас личной жизнью, освобождают общество от немалых затрат. Спасибо им за это.

И все-таки есть люди с психическими заболеваниями, которые не могут жить дома. Это не безопасно для окружающих, а подчас и для них самих. Одно время существовали немалые очереди в дома-интернаты. Теперь их практически нет. Два года назад полностью ликвидировали очередь в интернаты для умственно отсталых детей. Для тех, кто нуждается в постоянном уходе, открывается интернат в поселке Солнечном на базе профилактория бывшего Солнечного ГОКа. Накануне нового года в Эльбане сдан новый жилой корпус на 200 мест. Очередь существенно сократилась.

С больного хоть балыка кусок

У нас как-то не принято говорить о психически больных людях и тех, кто не в состоянии отвечать за свои поступки. Это горе живет за закрытыми стенами, и знают о нем только домочадцы да оставшиеся редкие знакомые. И только они ведают, какой это великий труд и какие силы нужны, чтобы в любой ситуации любить больного человека, не сорваться, не впасть в отчаяние.

Опека, безусловно, дело добровольное. Человек, который взваливает на свои плечи такую проблему, знает, что это каждодневный тяжкий труд без выходных и отпуска. Питание, лекарства, оплата коммунальных платежей, обследование раз в год у врача - его святая обязанность. Начальник управления опеки и попечительства совершеннолетних граждан министерства социальной защиты населения края Наталья Кузнецова говорит, что, к счастью, теперь перестали требовать отчет о покупке продуктов. Раньше родные приносили сумки чеков. Унизительное зрелище! Само собой разумеется, что больных людей их домочадцы и те, кто опекает их, кормят. А если пенсии несчастного на все не хватает, а он, как выясняется, не бедный человек? Можно ли распорядиться его имуществом? Это, признается Наталья Георгиевна, - самый больной вопрос. Потому что иные родственники только так и понимают опеку. Дескать, раз я за дедом ухаживаю, трачу на него время, деньги, значит, все его - мое.

Наталья Кузнецова рассказывает, что в прошлом году они пережили 745 судов. Это когда родные и близкие пытались признать недееспособным своего родственника. К слову, подать заявление в суд могут только родители, дети, жены и мужья. На вопрос, что ими движет, они откровенно признаются, что хотели бы получить ненужное уже больному человеку имущество. Не пропадать же нажитому добру! И впрямь, зачем деду машина или лодка, если ему теперь не до рыбалки и явно не до грибов? Больше ста ближайших родственников побывали у нее на приеме в прошлом году.

- И когда я начинаю объяснять, что теперь государство становится защитником интересов больного человека, он под присмотром, и что без разрешения органов опеки нельзя, скажем, продать его квартиру или снять деньги с его счета, распоряжаться пенсией, родственники откровенно обескуражены и часто теряют всякий интерес к минуту назад еще так горячо любимой бабушке, - говорит Наталья Кузнецова.

И впрямь, зачем, скажите, с ней возиться за просто так? Да еще, оказывается, отныне и все действия свои следует согласовывать с органами опеки? Ну, уж это слишком! Нет, не нужна такая обуза.

Разочарованные родственники уходят, но органы опеки, признается Наталья Кузнецова, уже взяли на заметку бабушку, у которой, увы, такие прагматичные дети или внуки.
- Отправляю к ней социальную службу, сами ходим по домам, интересуемся, кто получает пенсию, что было на завтрак у пожилого человека и что ему приготовят на ужин? И вообще просим, покажите, пожалуйста, какие продукты есть в доме, - продолжает Наталья Георгиевна. - И если органы опеки уличают родственников в лицемерии, в том, что на самом деле их забота состоит лишь в том, чтобы вовремя получить из рук почтальона бабушкину пенсию, домочадцы попросту отказываются от бабушки. Просят, дескать, забирайте ее в интернат. А ведь дети просто обязаны заботиться о своих родителях. Это, между прочим, в Семейном кодексе прописано.

Конечно, сотрудники опеки понимают, что имущество имуществу рознь. И над иным точно не надо чахнуть. Да, если машина стоит и ржавеет, лучше ее продать, а деньги отложить на лекарства, лечение в санатории. Или, скажем, дача. Коль она в тягость, лучше от нее избавиться.

Другой пример, женщина взяла к себе бабушку, которой нужен постоянный уход, а квартиру с разрешения органов опеки теперь сдает в найм по хорошей цене. Но опять же все деньги поступают на счет опекаемого. Органы опеки заинтересованы, чтобы больной человек не остался нищим. Другое дело, когда, к примеру, в селе стоит дом, ветшает, вот -вот рухнет, и тут сельское поселение хочет его купить для специалистов. Тут сам Бог велел воспользоваться случаем и расстаться с такой недвижимостью.

Некоторые родственники пропускают все , что говорят в опеке,мимо ушей. А как только становятся опекунами, приходят и заявляют, что бабушке 80 лет от роду срочно нужен домашний кинотеатр или, к примеру, видеокамера. Или они срочно хотят начать ремонт в квартире, на что требуется снять с книжки 150 тысяч рублей.

- Да, мы очень строги, - соглашается Наталья Георгиевна. - Разбираемся. Квартира приватизирована на троих человек Почему же тогда ремонт будет оплачивать одна бабушка? При этом, как выясняется, не ее комнату намерены ремонтировать первой. Почему? Так, может, тогда поделить расходы в равных долях между собственниками? Или нам непонятно, почему именно из бабушкиной пенсии оплачиваются все коммунальные платежи? Мне говорят, это наше семейное дело, мы же кормим бабушку, и кормим очень хорошо. И в подтверждение приносят чек на балык или пастрому. У бабушки - челюсть вставная, какая пастрома?Она кроме каши и творога уже ничего не ест. Печально, но часто пожилых людей нам приходится защищать от их же родственников.

Недавний случай, который буквально выбил из колеи, - продолжает Наталья Георгиевна. - Мать, воспользовавшись государственным жилищным сертификатом, получает квартиру в Хабаровске, и тут же сдает больную дочь в интернат. А потом просит у нас разрешение их общую квартиру продать. Ей нужны деньги. То есть мама захотела попросту обналичить государственный сертификат. Уму не постижимо! Оказывается, у них уже есть жилье в Хабаровске. Как это понимать? А когда мы отказали, женщина написала на нас жалобу в прокуратуру за самоуправство, и нас долго проверяли, так превысили мы должностные полномочия или нет? Выяснилось, что не превысили.

Для другой матери больной ребенок - крест, который она молча и терпеливо несет по жизни. Постоянное безденежье, тех же памперсов купить не на что, но она терпит.Сердобольные сотрудники опеки предлагали, давайте вашего ребенка поставим на очередь в интернат, вы ведь, простите, не вечная. Мать категорически возражала: пока я жива, он будет со мной, а со мной что случится, сестра брата не бросит. В одночасье умерла мама, а на следующий же после похорон день появилась в министерстве соцзащиты дочь - забирайте этого урода. Вот и вся история.

Трое взрослых детей бьются вокруг одной матери, не за то, чтобы облегчить ее старость и немощность, а за то, кто же будет получать ее пенсию и тратить. Идет настоящая война, мелочная и склочная. Почему это позволено одному, а не другому? И не обращает ли дочь деньги старушки в свою пользу? Им предлагают, давайте оформим опеку на троих. Дочь за мамой ухаживает, кто-то приносит продукты, третий - обеспечивает лечение. Нет, пусть одна дочь за мамой ухаживает, а деньги давайте тратить на троих. Мать-то наша! Рассказывают, что мать все видела, понимала и только тихо плакала. В конце концов, не выдержав этого ада, умерла.

Разведем родителей ... на престижную квартиру

Некогда родные люди становятся чудовищно жестокими, когда возникает перспектива легких денег. Муж с женой в почтенном возрасте, всю жизнь прожили вместе. Дети хотят признать их недееспособными. Почему? Люди вроде бы не лишены разума. На вопросы сотрудников опеки отвечают вполне адекватно. Знают, как их зовут, какое время года на дворе, какой год, сколько стоит хлеб. Старики явно ориентируются во времени и пространстве. Оказывается, взрослые дети решили забрать отца и мать по одному к себе, чтобы … заполучить родительскую квартиру в центре города и сдавать ее внаем за приличные деньги! Сотрудники опеки признаются, что видеть это невозможно.

К счастью, их поддержала прокуратура и не дала детям развести своих родителей, растащить их по разным углам. А родители, поняв, что замыслу детей не суждено сбыться стали просить повторить вопросы про погоду и про хлеб с маслом. И стали делать вид, что ничего не понимают. Так уж устроены наши родители, что они не могут сделать хуже своим детям.

Впрочем, случаи, когда люди трогательно ухаживают друг за другом, к счастью, тоже не редки. Супруги живут вместе пятьдесят лет. В семье случилась трагедия, погибли их дети. Престарелые родители остались одни. Супруга тяжело заболела. Муж за ней, как за ребенком ухаживал. Для своей любимой Юлечки, он готов делать все, только бы она встала на ноги. Врач посоветовала обзавестись аппаратом, а стоит он 60 тысяч рублей. После долгих консультаций решили все-таки купить массажное кресло. Из общих денег его и купили. У стариков появилась надежда.

Или две внучки заботятся о родной бабушке, которая их воспитала. Они над ней порхают, она для них - свет в окошке. Идиллия! Сидит ухоженная бабушка в кресле с пледом и подушками, а вокруг правнуки. И все рады друг другу.

Зарплата для опекунов - дело, безусловно, хорошее. Но у сотрудников органов опеки есть опасение, что обнаружится много желающих получать деньги за родственника, которому теперь так мало надо. Пока деньги выплачиваются только 63 опекунам, это те люди, которые ухаживают за своими родными много лет. Для них - это совсем не лишняя копейка.

Соцзащита обещает быть начеку. Ведь они имеют право проверять, как живется больному человеку под присмотром? Два раза в месяц они ходят по домам, да еще бдительные соседи не преминут позвонить, если что не так. Так вот, если сын, который взялся опекать больную мать, будет спускать ее пенсию на водку, а мать станет не доедать, то такого опекуна лишат возможности жить за ее счет. Выплаты сразу прекратятся.

На первый взгляд, вознаграждение уж и не так велико, но, оказывается, опекуны на всем Дальнем Востоке получают заработную плату только в нескольких соседних краях и областях. И у нас оно самое большое.