Михаил Леденев жизнь знал не по учебникам

Михаил Леденев настоящий учёный-самородок

Дальневосточника Михаила Леденева, учёного-самородка, мы часто вспоминаем в кругу ученых-соратников.

Сам он, правда, из Воронежской области. Родился в 1938 году и вырос в черноземных краях в глубинке, где еще сохранилась самобытная русская культура, древний русский домострой со строгим укладом порядочных отношений в семье, родовой деревенской жизни. Труженики работали в полях от рассвета до солнечного заката, но с песнями на устах. Этому, уже в шаткие 90-е, он посвятил целый философский труд - размышление «Почему Россия петь перестала?». Многие отрывочные статьи публиковались в те смутные времена в дальневосточных средствах массовой информации, выпускались отдельными брошюрами в издательстве Дальневосточной народной академии наук. А уже после кончины этого самобытного русского ученого-философа группой единомышленников был издан в 2003 году солидный сборник его интересных оригинальных работ под тем же общим названием «Почему Россия петь перестала?» под редакцией его друга - академика Ю.С. Салина.

Чем интересен был предлагаемый читателям этот сборник трудов? Да тем, что в нем темы, которые Леденев во всеуслышание поднимал, были не из «пальца высосаны». Он остро ставил самые насущные проблемы нашей повседневной жизни, умел сразу брать «быка за рога мертвой железной хваткой» и стоять до конца за правду жизни. Доводы его были безупречны и поразительно точны. Таким он и был во всем по жизни: прямой, ра­зительно правдивый, честный, смелый, трудолюбивый, «выдавал ремня с любовью» всякому, кто кривил душой. А дух настолько силен, что и в огромной силище рукопожатия его уловишь.

И вся его сознательная жизнь была посвящена России. Любил ее, многострадальную, как Н.А. Некрасов. Не потому ли он знал этого русского поэта так досконально?! «Выдь на Волгу, чей стон раздается?..». Он наизусть со школьных лет помнил поэму Некрасова про тяжкий труд строительства железной дороги. И до мелких подробностей мог рассказать про строительство Транссиба и Байкало-Амурской магистрали, и как в связи с этим менялась структура регионального народонаселения, быт, экономика, административно-хозяйственная структура регионов освоения. История у него была географией во времени, а география - историей в пространстве. Также, на наш взгляд, он, как никто другой из наших современников, знал, понимал и ценил А.И. Герцена, чье творчество тоже было пропитано русской идеей. К годовщине памяти Герцена (190-летию со дня рождения) Михаил Иванович написал ярчайшую статью в газету «Тихоокеанская звезда» (номер от 11.04.2002 г.), озаглавив ее так: «Герцена разбудили декабристы, а он остальных...», в которой признавался, что он однажды по случаю открыл для себя и полюбил Герцена, ибо «Он учил многому: философии, истории, социологии... Но более всего учил мужеству ума и сердца, любви к Родине».

Всю жизнь он сердечно переживал, думал, писал на злободневные темы о нашей матушке России. Где бы он ни учился или работал, он с полной самоотдачей посвящал себя делу. А учиться жизни и работать Миша начал рано. Биография его, может быть, немногим отличается от большинства его сверстников: трудное голодное военное детство, учеба в школе, служба в армии, железнодорожный институт, работа мастером в локомотивном депо на станции Облучье, руководство студенческими стройотрядами. Но везде труд, полная самоотдача, «огненное полыхание души», проницательное наблюдение за полем жизни, природное чутье, организаторский талант, пристальное внимание исследователя, подготовка смены. И вопросы, проблемы, поиски, переживание за судьбу Родины... Именно эти интересы мотивировали его приход в науку - сначала в Институт экономических исследований и в последние годы - в Дальневосточный научно-исследовательский институт рынка.

В своих исследованиях профессор М.И. Леденев остро ставил на первое место вопросы нравственности и связи экономических вопросов с такими категориями, как дом, земля, труд, собственность. Где еще, у какого классика или маститого ученого найдешь постановку этих понятий на философско-категориальном уровне? «Не фигурирующие в словаре экономики понятия Отечества, Долга и другие подобные категории будут неявно воздействовать на хозяйственные и общественные процессы, на экономику, социологию и идеологию», - был убежден М.И. Леденев.

В конце 80-х годов прошлого века, на рубеже слома социалистических отношений он стал организатором в Институте экономических исследований ДВО РАН методологического семинара по проблемам собственности. Это был прорыв в понимании предстоящих неизбежных перемен. Им была сформулирована важнейшая методологическая мысль: «Собственность есть развивающаяся потребность развивающегося человека». Она прошла главной в последующем выпущенном сборнике «Собственность: проблемы развития» (1990 г.). Сколько ему пришлось пережить нападок со стороны «авторитетнейших» докторов наук, сегодняшних академиков от экономики за право выпустить это научное издание. Дело доходило до обсуждения на партийном бюро. Но сила М.И. Леденева была не только в философском осмыслении происходящих экономических процессов, но и в умении отстаивать их перед псевдоучеными, вовлекать в этот процесс единомышленников.

Он постоянно призывал ученых, руководителей всех рангов быть не «кабинетными крысами» (вот оно зеркальное проявление души Герцена!), изучать жизнь не по учебникам, а в живой практике, придавал огромное значение умению человека работать на земле. Он утверждал, что «земля - не та субстанция, которую достаточно определять только словами. Ее надо познать собственными руками, прочувствовать и понять душой, к ней надо прирасти всем своим существом».

Дома у Леденева вся мебель, книжные полки, подоконники, двери были сделаны собственными руками из дерева. Оструганные рубанком, отполированные своими руками, они смотрятся

изящно. А на своем дачном участке, что расположен сразу за мостом через Амур, в свободное от умственной работы время, он в пору своего зрелого возраста закопал под плодородный слой аж семьдесят КамАЗов песку! Безо всякой механизации и наемного труда. Еще срубил дом, поставил русскую баньку, которая на годы стала центром притяжения для многих и многих мужиков, которые ох как любят по русскому обычаю попариться, да пофилософствовать под хорошую закусь. Любил он делать все по-русски и добротно. Про таких, как Михаил Иванович Леденев, иногда кое-кто и говорил с ухмылкой: «На фига козе баян?!». А мы скажем так: «Побольше бы на Руси было таких добротных и надежных тружеников, так, может, и не понадобилась бы нам тогда эдакая пресловутая перестройка сроком на 30 лет!».
О доме с банькой для здоровья, собственном земельном наделе и труде Леденев всегда говорил как об основных условиях жизни человека, называя их «подпорками жизни человека», а о научной экономике - как разделе науки о человеке. Да и вообще человека М.И. Леденев всегда безоговорочно принимал за главнейший критерий истины. Личность, индивидуальность у него не растворялись в массах.

Говоря о проблемах рыночных преобразований в России, Леденев научно обосновывает, что Россия вовсе не какая-то абстрактная Евразия, а самая настоящая страна Севера. Две трети ее территории - зона вечной мерзлоты, но и остальные земли представляют по большей части - зоны рискованного земледелия. «Суровые природно-климатические условия, географическое положение России объективно ставят ее в заведомо невыгодное положение в экономическом соревновании со странами «золотого миллиарда». Восполнить двух-трехразовый разрыв в производительности общественного труда по этим причинам России нечем, кроме ренты по природным ресурсам. Либерализация внешней торговли, фетишизация мировых цен, повлекшие за собой расхищение или нецелевое использование этой ренты, этого национального достояния, обескровили народное хозяйство страны. Теперь это очевидно.

Но естественно-исторические условия хозяйствования существенно различны и по регионам страны. Большая часть ее территории представляет собой пространство с экстремальными условиями, где организовать устойчивое хозяйство преимущественно на собственных ресурсах, обеспечить расширенное воспроизводство населения (по крайней мере по качественным параметрам) практически невозможно. Однако этот вопрос в политике реформ до сих пор не осознан. И обо всем этом М.И. Леденев писал в открытом письме самому президенту Б.Н. Ельцину, по-детски наивно полагая, что вдруг его клерки услышат.

Писал он и о том, что нам нужна не догматическая политэкономия, а новая экономическая наука, которая была бы способна к саморазвитию, учитывающая временные перемены, территориально-производственные и географо-климатические особенности регионов. Воспитанные на политической марксистско-ленинской экономической науке, целые поколения нынешних отечественных экономистов не в состоянии справиться со сложными отечественными проблемами потому, что не имеют, ни они сами, ни та наука, которой посвятили профессию, своей философии жизни. И дело не в том, что слабо разрабатывается диалектика как метод познания, а в том, что мало осваивается диалектика самой жизни - имеется в виду ее неразрывная историческая связь с экономикой, связь, которая не остается неизменной. Связь экономики и жизни как части и целого не раскрывалась. Можно смело сказать. «Экономика, может быть, единственная наука, которая во всем наборе сфер и сторон развивающегося общественного сознания не имеет своей философии и не стремится иметь, словно бы зная, что последняя явится могильщиком многих современных канонов. И это время наступает. Убежден, что пройдет немного времени и российская земля родит нового уровня поколения титанов-мыслителей, таких как М.В. Ломоносов, Д.И. Менделеев, В.И. Вернадский и др. в прошлые столетия».

«Современная экономическая наука принимает в качестве своего исходного понятия «труд». Его разработка, восхождение к конкретным формам позволили обнаружить важные закономерности общественного развития. Потребность в продолжении такого анализа, разумеется, сохраняется. Но с монотонно возрастающей необходимостью для экономической науки актуализируется задача: через понятие «человек», который уже создан трудом и означает себя как развивающуюся самоценность, вновь возвратиться к труду, теперь уже ставшему атрибутом этого состоявшегося человека, и исследовать труд в таком вот новом отношении. Иначе говоря, экономическая наука теперь уже не должна, не может более ограничивать себя, удовлетворяться проверкой достоверности своих выводов на уровне отмеченного исходного понятия, которое явилось в свое время источником ее становления и развития. Это теперь должно делаться также и на уровне более общих понятий, имея цель последовательного постижения понятия «человек». С известной условностью, конечно, можно сказать, что истиной является здесь только человек. Политическая экономия выполнила свою часть методологии экономики. Определенно возникает необходимость разработки философии экономики, метода, без чего очеловечить экономику невозможно».

«И еще, - говорит Леденев, - наука об основах общественного хозяйства, о самом обществе и о его культуре должна быть национальной». Вообще наука - есть дело крайне отвлеченное. Она постигает общие существенные связи, законы и закономерности в явлениях и предметах. Если принять сформулированное положение как исчерпывающее, то тут, кажется, нет места национальному. Почему? На этот вопрос Михаил Иванович отвечал так: «Устойчивые связи, научные законы и закономерности осуществляются не вообще, а только при определенных условиях. Так везде. А вот условия бывают разные в разных странах».

Нам с национальной наукой не повезло. Не повезло потому, что оте­чественные исследователи, ориентируясь на те же самые внешние объекты, что и западные ученые, отсюда и установка тоже была более западной, чем русской. Европейским в нашем обществоведении было все, оттого и перекосы. Безрадостную картину оставляет нам и литературное наследие о нашем прошлом; весьма туманным отсюда представляется и будущее. Наша литература дворянская, барская, и для них она писана.

Сейчас перед нами стоит задача прогностическая. «Исследования коллектива ДальНИИ рынка показывают гибельный прогноз для экономики Дальнего Востока, если ничего коренным образом не менять. Если учитывать диалектику общего и особенного применительно к переходному периоду рыночных преобразований в России, то вполне можно прогнозировать, что «в конце тоннеля» рыночных преобразований останется какая-нибудь часть европейского региона». К такому малоутешительному выводу приходит М.И. Леденев.

(Окончание в следующих номерах газеты).

В. Неизвестных, Е. Галичанин, Н. Дядя, В. Заусаев,
В. Симаков, В. Шиян.