Мой однополчанин Сысоев

О Всеволоде Петровиче Сысоеве написано много. Его биография прослежена от рождения 24 ноября 1911 года в Харькове, учебы и жизни в Ялте, окончания Московского пушно-мехового института, плодотворной деятельности в Хабаровском крае и до кончины 7 апреля 2011 года.

Отмечено создание им семи охотоведческих, пяти художественных книг и более двухсот пятидесяти статей и очерков. Дальневосточный писатель предстаёт широко известным как в нашей стране, так и в зарубежье. Заслуженный работник культуры России, почетный член Российского географического общества, Почетный гражданин города Хабаровска, награждён национальной премией «Достойному гражданину - благодарная Россия», внесён в энциклопедический справочник «Великая Россия. Имена» и энциклопедию «Выдающиеся люди» Международного Биографического Центра в Кембридже.

В двенадцатилетнее руководство краеведческим музеем имени Гродекова произведена реконструкция учреждения, по результатам деятельности ему присуждено звание «Лучший музей РСФСР». Отмечено расселение охотоведом на Дальнем Востоке норки, ондатры, бобра и особо ценного буреинского соболя. Хабаровскому зоосаду совершенно справедливо присвоено его имя, так как он оказывал содействие в изыскании места расположения, средств на питание и содержание животных, главное же, - содействовал в решении вопроса об его учреждении.

О том, что он был моим однополчанином по третьей Крымской стрелковой дивизии Второго Дальневосточного фронта я узнал случайно. В начале девяностых годов прошлого века в помещении Хабаровского отделения Союза писателей среди других воинов увидел фотографию и его фамилию с сообщением о службе в названной дивизии. Наше личное знакомство с обнаруженным соратником произошло  на их даче, расположенной на семнадцатом километре дороги Владивосток-Хабаровск. При разговоре по телефону с женой писателя Екатериной Максимовной выяснилось, что муж находится там, дома бывает редко, она любезно согласилась поехать к нему на моём жигулёнке.

Встречи на даче

Хозяин дачи был рад неожиданному приезду жены и радушно встретил меня. Бросились в глаза его высокий рост, крепкое телосложение и гвардейская подтянутость, окладистая седая, совершенно белая борода и благожелательные молодые глаза. Меня, тоже дачника, удивили на участке обильно плодоносящие фруктовые деревья, ягодники и овощные культуры. Знакомя с насаждениями, исследователь и любитель местной природы давал им обстоятельную характеристику: откуда приобретено растение, название его и особенности. Здесь курчавилась экзотичная стелющаяся микробиота, лианы дикого дальневосточного винограда, лимонника, актинидии, абрикос, выведенный академиком Г.Т. Казьминым и им же по-дружески посаженный. Несколько многолетних могучих пихт и лиственниц дополняли местный колорит и вводили в ландшафт уникальных произведений писателя. Украшали дачу розы, гладиолусы, пионы и многочисленные другие цветы, лелеемые Екатериной Максимовной.

В центре участка располагался деревянный домик с кирпичной печью, обставленный по тем временам добротной мебелью. Имелась открытая веранда, примыкающая к времянке-кухне, огороженной с одной стороны деревянной крашеной в белый цвет решёткой. При реконструкции краеведческого музея она была выброшена на свалку, как ненужная и подлежала сожжению, чего Всеволод Петрович не мог допустить, как преемник и почитатель Владимира Клавдиевича Арсеньева, сфотографированного на её фоне, когда тот возглавлял музей. Преодолевая возможное обвинение в неблаговидности поступка, краевед нашёл применение изделию на даче, и оно постоянно напоминало об уважаемом дальневосточном первопроходце, служило экзотичным музейным раритетом, о котором упоминалось посетителям. Столь подробное описание дачи объясняется тем, что именно она являлась местом многих встреч автора «Золотой Ригмы» с посещавшими Хабаровск выдающимися людьми.

Вспоминая боевой путь дивизии в войне с японцами, мы как будто снова совершили тяжелейший поход с боями от нашей амурской Константиновки до китайского города Бейя-Чжень, взятие под Суну мощного укрепрайона Квантунской армии, принятие в плен многотысячной группировки противника, потери в бою дорогих нам товарищей. Особенно с сохранившимся до сих пор чувством негодования вспомнили ночное нападение японских вояк на палатку медсанбата, уничтожение находившихся в ней в основном медсестер-девушек и раненых. Всеволод Петрович с удовлетворением поведал о том, как он, будучи заместителем командира батальона по снабжению, сумел порадовать находившихся на излечении раненых воинов. В обмен на трофейные японские ботинки, местный кондитер-грек по его инициативе изготовил до двухсот небольших тортов, поданных в дополнение к скудному солдатскому пайку каждому болящему.

Как спасали Шолохова

Во время этого визита и последующих встреч стало известно о посещении дачи многими выдающимися людьми. С большим удовольствием соратник поведал о встрече здесь с почитаемым им лауреатом Нобелевской премии М.А. Шолоховым и двух эпизодах, касающихся его. О готовившейся НКВД в расстрельном 1937 году расправе «за антисоветскую деятельность» с Шолоховым сообщаю в изложении Всеволода Петровича, ставшим ему известным, со слов самого «преступника». Ростовским-на-Дону Управлением внутренних дел в то время было принято решение репрессировать писателя, найден лжесвидетель, по клеветническим показаниям которого должна была состояться злодейская акция. Однако осведомитель, давший согласие оговорить Михаила Александровича, одумался, придя к нему, покаялся в грехопадении и рассказал о нависшей над тем угрозе. Тогда они уже вдвоём обратились к симпатизировавшему писателю, секретарю райкома партии и рассказали о задуманной расправе. Втроём решили обратиться к Сталину лично, так как только он мог предотвратить репрессию. Ехать прямо в Москву из-за слежки было опасно: их бы просто сняли с поезда. Беглецы осуществили обманный маневр: взяли билеты на Баку, туда и выехали, усыпив бдительность чекистов, и уже в дороге, пересев на встречный поезд, оказались в столице.

Ростовчан Сталин принял в присутствии членов Политбюро. Ходя со своей неизменной трубкой по кабинету, остановился около несостоявшегося доносчика и с присущим ему грузинским акцентом, обращаясь к присутствующим, констатировал:

- Вот я вижу, посмотрите в глаза этого честного человека, он не может дать лживых показаний, оговорить невиновного.

К. Распутин.(Продолжение в следующих номерах).