Ползла по пахоте штрафная рота

(Продолжение. Начало в номере за 24 января 2014 г.)

«...Лица среднего и старшего командного состава направляются в штрафные батальоны приказом... на срок от одного до трех месяцев... на те же сроки могут направляться по приговору военных трибуналов... или же приказом по дивизии или бригаде (корпусу, армии или войскам фронта) подлежат разжалованию в рядовые... Штрафники, получившие ранение в бою, считаются отбывшими наказание, восстанавливаются в звании и во всех правах...».

После Белоруссии Александр Васильевич Пыльцын освобождал Варшаву, ряд других городов, дошел до самого Одера. Это была Берлинская наступательная операция и форсирование уже не первой на боевом пути командира роты 8-го штрафного батальона крупной водной преграды.
За время боевых действий он был трижды ранен. Последнее - очень тяжелое в голову при захвате плацдарма на Одере. Дальнейший путь Александра Васильевича Пыльцына - армейская служба в Германии, учеба в Ленинградской военно-транспортной академии, воздушно-десантные войска. В марте 1964 года был переведен на родной ему Дальний Восток заместителем начальника Уссурийского высшего военного автомобильного командно-инженерного училища. Армейской службе Пыльцына - 40 лет. В 1981 году он был уволен в запас в звании генерал-майора. Живет 90-летний ветеран в Санкт-Петербурге.

Отчёт капитана генерал-майору

Вернемся к переписке двух боевых ветеранов. В ней больше преуспел наш земляк Ханцевич, отвечая на многочисленные вопросы петербургского коллеги. Интерес последнего был целенаправленным: он автор десяти книг, сейчас собирает материал еще для одной.
- Постараюсь ответить на ваши вопросы по сохранившимся в памяти событиям тех лет, так как документов у меня не сохранилось, - отвечал капитан генералу.

На фронте я вел дневник, куда записывал отдельные события. При назначении в штрафную роту я продолжал его вести, завел еще одну тетрадь для песен, которые пели солдаты-штрафники. К примеру, считалось, что если во время боя танк сгорел, а экипаж не пострадал, то танкистов подозревали в том, что они умышленно вывели танк из строя. Против экипажа возбуждалось дело, и многие попадали в штрафные части. Запомнились слова одной из песен, которую пели танкисты-штрафники: «Утром вызывают в особый наш отдел: почему ты с танком вместе не сгорел? Очень извиняюсь, я им говорю, в следующей атаке обязательно сгорю»... Подобные песни в то время пользовались спросом среди офицеров, с которыми я раньше служил и с которыми поддерживал связь. Моя «песенная» тетрадь ходила по рукам, и это не могло остаться незамеченным. Знали в дивизионном «СМЕРШе» и о моем дневнике. Пришел ко мне капитан «смершевец», отобрал дневник, тетрадь с песнями и попенял: на фронте не положено вести дневники. О том, что ознакомился с таким правилом, взял с меня подписку.

Конечно, дневник сегодня позволил бы мне в хронологическом порядке отразить события военной жизни.

В 60-е годы, когда я работал начальником планово-экономического отдела на заводе им. Горького, меня пригласил уполномоченный КГБ по заводу. Разговор с ним был такой: «В войну вы служили командиром штрафной роты. Недавно вышло положение, по которому вы обязаны сдать все имеющиеся у вас документы, касающиеся службы в штрафроте. Вы также не имеете право нигде ни писать, ни рассказывать о структуре и боевых действиях штрафной роты. Документ этот введен на 25 лет». Взяли с меня расписку, в военкомате переписали мой военный билет, убрали все записи, связанные со службой в штрафной роте».

Рассказ Ханцевича «по памяти» выглядит так. Командиром взвода автоматчиков 11-й штрафной роты он был назначен в ноябре 1944 года в звании гвардии младшим лейтенантом. До этого был командиром минометного взвода. Как формировался постоянный состав 11-й штрафроты? В него вошли военнослужащие трех полков 1-й гвардейской мотострелковой дивизии. Первым ее командиром стал младший лейтенант Прудников, имевший боевой опыт, до этого он был командиром стрелкового взвода.

Через три дня на место дислокации прибыла маршевая рота солдат-штрафников, которая состояла наполовину из солдат, осужденных военным трибуналом, а вторая половина - из освобожденных из лагерей лиц.

- Мы стали изучать личные дела пополнения, отобрали бывших сержантов, занимавших должности командиров отделений и помощников командиров взводов, побеседовали с каждым, и с их согласия назначили на должности помощников командиров взводов и отделений. Моим помощником стал бывший старший сержант Алангалиев.

Расскажу о первом бое 11-й штрафной роты. Через несколько дней после формирования перед нами была поставлена задача: провести разведку боем в районе прусского города Гольдап. На исходе дня роту подняли по тревоге, бойцам выдали сухой паек на два дня, и мы покинули лагерь. Когда прибыли в расположение дивизии, командиры поддерживающих подразделений вместе с командиром полковой разведки отправились на передовую для выбора участка операции и разработки плана боя.

На рассвете рота выдвинулась в первую линию обороны, повзводно став между ротами батальона, который должен был своим огнем поддерживать нас. Немцы на завтрак ходят в столовую, оставляя небольшое охранение в траншее. Было принято решение начать атаку без артподготовки, используя момент внезапности. Наш взвод расположился на левом фланге: здесь расстояние до немецких траншей было меньше, чем у других взводов. Вскоре в небе вспыхнула красная ракета - сигнал к атаке. Солдаты взвода быстро поднялись и, стреляя на ходу, моментально ворвались в немецкую траншею. Завязался скоротечный бой, немцы, бросив окопы, отошли вглубь. В это время открыла огонь немецкая артиллерия и накрыла тех, кто оказался на нейтральной полосе. Соседние взводы залегли, неся большие потери. Солдаты не выполнили команду «в атаку», лишь отдельные бойцы перебежками устремились вперед. По рации сообщили, что ранен командир роты и убит командир второго взвода. Командование ротой перешло ко мне. Алангалиев доложил: два немца взяты в плен, потери взвода - трое убитых, восемь раненых, среди них командир отделения. Приказал ему возглавить группу по эвакуации раненых и пленных в тыл. В это время в небе появилась зеленая ракета - сигнал роте отойти на исходные позиции.

Поставленная задача была выполнена, взят «язык», засечены огневые точки противника. Но... потери роты составили 80 процентов.

При отходе осколком был ранен Алангалиев, который много сделал для исхода боя, его взвод взял двух пленных, в нем были самые малые потери. За участие в разведке боем с Алангалиева была снята судимость, он был награжден орденом Славы 3-ей степени.

Почему же рота в первом бою понесла такие большие потери? Принявший на себя командование, Ханцевич попытался их проанализировать и обобщить. Вот что получилось.

«Половина состава роты - бывшие заключенные, а десять процентов гражданских лиц, осужденных трибуналом, не служили в армии, не имели боевого опыта, не хватило времени для их обучения. Низкая дисциплина и исполнительность допустили в атаке залегания, бойцы попали под артобстрел.

Сказалось также влияние лагерной жизни у бывших зеков, где главенствовали «паханы»: недавние заключенные видели в каждом офицере надзирателя, от которого жди неприятности, а не отца-командира, который всегда придет на помощь.

Наконец, у бывших зеков не было цели стремиться к победе в бою, срабатывал инстинкт самосохранения».

Такие грустные итоги вывел из первого боя молодой офицер.

- Совершенно другую картину представляло следующее пополнение 11-й штрафной роты, - пишет в своем письме Ханцевич. - В декабре 1944 года к нам прибыла на пополнение маршевая штрафная рота, сформированная на Дальнем Востоке из бывших военнослужащих, работников железнодорожного транспорта, оборонных предприятий, осужденных, осужденных военным трибуналом - более 250 человек. Военнослужащие имели хорошую боевую и строевую подготовку, но не имели опыта военных действий. Многие гражданские даже не служили в армии. Большинство было одето по-зимнему - в белые полушубки, валенки, ватные брюки. А в Восточной Пруссии в это время стояла плюсовая температура, временами шел снег с дождем. Пока они добирались до места расположения нашей роты, валенки так промокли, что высушить их было совершенно невозможно.

Что делать? Решили так: организовать с новичками обучение, разбили пополнение на группы, выделили наставников из числа сержантов и офицеров роты. Изучали материальную часть оружия, имевшегося в роте (автоматы, винтовки, противотанковые гранаты). Отрабатывали тактические схемы, к примеру: «Наступление стрелкового взвода в составе роты в населенном пункте».

А вот с обмундированием было сложнее. Оно на складах имелось, но выдать его могли только по разрешению штаба дивизии. Не один раз я бывал у разных начальников, и все же удалось добыть первые сто комплектов нового обмундирования (шинель, гимнастерка, брюки, пара нижнего белья, сапоги, портянки). Через некоторое время старшина получил со склада сто ручных пулеметов. Вот один из редких случаев на войне. В дивизию должна была приехать какая-то делегация из Москвы. По этому поводу начальство решило организовать парад дивизии. Для этого с передовой каждый полк выделил по сто человек. Я в это время клянчил в штабе обмундирование и, сообразив, предложил сто обученных и отобранных солдат-штрафников. С трудом, но со мной согласились и разрешили получить те самые сто комплектов обмундирования.

Ребята хорошо прошли на параде, рота получила высокую оценку командования, вернулась в лагерь.

Словом, у нас сложилась хорошая атмосфера, преобладало чувство коллективизма, товарищеской взаимопомощи, дисциплины. Эти качества позволили свести потери в каждом бою до 15-20 процентов.

Правда и мифы о заградотрядах

Один из вопросов, которые обсуждали два боевых ветерана войны, - о заградительных отрядах.

То, что они были и «беспощадно» работали, - бесспорно. Тут почти та же история, что и со штрафными частями. Они по-разному назывались, но суть оставалась одна.

Из истории вопроса

Еще в 1915 году командующий 8-й российской армии генерал А. Брусилов в приказе по армии писал: «нужно иметь особо надежных людей и пулеметы, чтобы если понадобится, заставить идти вперед и слабодушных».

В годы гражданской войны в условиях голода, разрухи, беспорядков создавались вооруженные отряды (посты) для «самых революционных мер продвижения грузов, сбора хлеба, а также для беспощадной борьбы со спекулянтами» (Из постановления СНК РСФСР, 1918 г.).

Позже их переименовали в продотряды.

На фронтах гражданской войны они появились после бегства солдат с полей сражений. Троцкий убеждал Ленина в их необходимости: «Чтобы преодолевать эту гибельную неустойчивость (в частях РККА - А.Ч.), нам необходимы крепкие заградительные отряды из коммунистов и боевиков... На фронте политотделы вместе с заградительными отрядами и трибуналом вправляли костяк в рыхлое тело молодой армии».

Вернемся в начало Великой Отечественной войны. 28 июля 1942 года вышел приказ Сталина №227 («Ни шагу назад»). В нем предписывалось военным советам армий, их командующим сформировать в пределах армии 3-5 хорошо «вооруженных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов, и тем помочь честным бойцам дивизии выполнить свой долг перед Родиной».
К октябрю 1942 года в Красной Армии было сформировано 193 заградительных отряда. Добавим к этому то, что приказом НКВД (июль 1941 года) при особых отделах дивизий и корпусов сформировались отдельные стрелковые взводы, при особых отделах армий - стрелковые роты, на фронтах - стрелковые батальоны. Все они были укомплектованы личным составом войск НКВД.

9 октября 1944 года приказом Сталина заградотряды были расформированы в связи с изменением обстановки на фронте.

Вот почему на вопрос Пыльцына Ханцевичу, встречался ли он с заградотрядами, последний засмеялся и ответил: «Я их не видел». То, что Ханцевич не видел за своей спиной заградотряда, объяснимо: к тому времени, когда он командовал штрафротой, их уже начали расформировывать.

Так было и у немцев

Обычно заградительные отряды располагались не на линии фронта, а вблизи контрольно-пропускных пунктов на дорогах, на путях возможного отхода войск, обычных подразделений, но не штрафных. Это были элитные части, куда отбирались опытные бойцы, не питавшие жалости и страха. С начала войны по 10 октября 1941 года особыми отделами и заградотрядами войск НКВД по охране тыла было задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Из числа задержанных 25 878 человек арестовали, из остальных сформировали части и вновь отправили на фронт. А расстреляли из числа арестованных 10 201 (шпионы, диверсанты, изменники, трусы и паникеры, провокаторы и т.п.).

- Дисциплина и моральный дух в штрафных батальонах были исключительно высокими,- считает Александр Васильевич Пыльцын. - Легенда о том, что за их спиной стояли заградительные отряды с пулеметами, вымысел. Этого не требовалось.

Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.
(Продолжение в следующих номерах).