В Европе война завершилась 9 мая 1945 года. Но оставался еще один очаг Второй мировой: несмотря на пакт о нейтралитете между СССР и Японией, существовала постоянная угроза нападения со стороны японцев, которые сосредоточили вдоль советской границы весьма значительные силы и постоянно осуществляли разного рода провокации. Восьмого августа Советский Союз вступил в войну на Дальнем Востоке.
Хабаровчанину Николаю Христофорову выпала доля участвовать в Советско-японской войне с августа по сентябрь 1945 года на 1-м Дальневосточном фронте. В составе 1050 артиллерийского полка он служил автоматчиком.
- Призван в армию я был в начале апреля 1945 года, мне тогда исполнилось 18 лет, - рассказывает Николай Михайлович. - Меня и ещё нескольких моих одноклассников-выпускников сначала отправили в военный лагерь в Приморье на станцию Ружино, где мы изучали военное дело. Затем перевели под Лесозаводск, где началась подготовка к боевым действиям с Японией. Проводили политические лекции, объясняли международную обстановку. А потом перебросили непосредственно на границу. В болотистой местности мы прокладывали траншеи в три линии по 80 метров, в траншеи укладывали пулемётные ячейки для стрельбы. Это длилось до начала августа.
Их временная часть расположилась в палатках на том же болоте. В палатках постоянно было сыро, а при ходьбе по колено утопали в чавкающей грязи.
- Передвигались мы пешком со всем обмундированием и оружием, - вспоминает ветеран. - У меня был противогаз, запас патронов, 16-килограммовый ранец, а также ручной пулемёт, к которому ещё шли подсумки с тремя дисками патронов 7.62 калибра. Очень тяжело! Мы этот пулемёт несли попеременно. А я был после школы худощавым пареньком, шея тонкая, как у петуха. Шёл, падал со всем этим вооружением. Сначала физически трудно было, а потом привык, втянулся…
Седьмого августа, по словам Христофорова, командир выступал перед ними с патриотическими речами: «Советские воины самые храбрые, и мы быстро разобьём японцев!» Потом объявили боевую готовность, и бойцы заняли окопы. В ночь на восьмое хлынул ливень с грозой. Советские войска стянули артиллерию в три линии, и на первых позициях начался обстрел японской границы. А с рассветом, как только сапёры разминировали проход, наши амфибии переплыли на другой берег в Маньчжурию.
- Помню, сначала мы шли через какие-то огороды, приходилось пробираться через заросли огурцов, - говорит Николай Михайлович. - А чуть южнее Хутоу началось боевое столкновение. Перед нами оказалась гряда высоких сопок, японские укрепрайоны. Они, как осиные гнёзда, были сплошь усыпаны ДОТами - долговременными огневыми точками. Трёхметровое железобетонное укрепление с амбразурой, а наверху пушка или пулемёт. Они располагались в шахматном порядке. Перед нами стояла задача зачистить территорию. Чтобы уничтожить ДОТ, мы должны были его блокировать со всех сторон. А подобраться к ним было сложно, потому что все простреливалось ураганным огнем. Мы сначала контратаковали, а потом взрывчаткой подрывали эти ДОТы.
Восьмерых из нас послали на самоходные установки Су‑76. Их защищала боковая и лобовая броня, а боевая рубка была закрыта только брезентом. То есть ни от стрелкового оружия, ни от попадания гранат защиты не было, поэтому мы прозвали эти установки «Голожопый Фердинанд». Но при всех минусах их отличала высокая скорострельность и лучшая проходимость.
И вот я стреляю из этой пушки по ДОТам, обеспечиваю прикрытие пехоте, а наши в это время бегут на них. И, боже мой, их, бедненьких, пулемётным огнём косит, как траву… Молоденькие мальчишечки ещё совсем падают замертво на чужой земле…
А потом был штурм японской крепости. Боец Христофоров достал гранату и хотел вставить запал. Уже открыл крышку, чтобы его туда засунуть. Для зарядки гранаты надо было оттянуть ударник, который бьёт по капсуле взрывателя. А парень растерялся и забыл это сделать. Просто чудом не подорвался на своей же гранате, улыбается фронтовик, хорошо, вовремя вспомнил, что надо делать.
- Добегаю до поворота, вижу стреляющих по нам японцев и кидаю в них эту гранату, - говорит он. - Они подорвались, путь расчищен. И так дальше бежим, зачищаем. Некогда было бояться. Конечно, опасался, но там уже инстинкт самосохранения работал, реакция становилась быстрей, все рецепторы обострялись. Вот так наша 35 армия прошла с ожесточёнными боями Хутоу, Мишань, Боли, Мудандзянь, а дальше Харбин.
- Японцы были хорошими солдатами, - отдает должное противнику ветеран. - Они дрались как черти. Помню, вели наши пленного: невысокого роста, худой, весь сжался, был испуганный на вид. Подошли солдаты из охранения, и у одного висел на поясе трофейный штык-нож. И тут этот японец в какое-то мгновение выхватывает его у нашего солдата и вспарывает себе живот. Никто не ожидал, не успели даже среагировать. У них был особый кодекс чести и патриотизм. Сдаться в плен значило запятнать свою воинскую честь.
Николай Христофоров был ранен на обратном пути из Харбина, уже после подписания акта о капитуляции Японии: в лесу наши нарвались на вражескую снайперскую засаду, и началась стрельба. Парень даже толком среагировать не успел, сразу потерял сознание. Спасло от гибели то, что пуля прошла почти по касательной и толстый солдатский ремень. В госпитале боец пролежал полтора месяца.
Напомним, что по итогам победы в состав СССР вошли территории, аннексированные Японией у Российской империи по окончании Русско-японской войны 1904-1905 годов: южный Сахалин, временно Квантун с Порт-Артуром и Дальним, а также уступленная в 1875 году Японии основная группа Курильских островов и южная часть Курил. Последнюю территориальную потерю Япония не признала до сих пор.
После окончания войны Николай Христофоров ещё шесть лет служил в рядах Советской армии. А потом окончил авиационный техникум и работал технологом на авиационном заводе в Комсомольске-на-Амуре. Там встретил свою судьбу, женился… Супруги вырастили двоих сыновей и дочь. Сейчас у них уже шесть внуков и девять правнуков. Кстати, внучка Николая Михайловича вышла замуж за японца и уже 15 лет живёт в Японии, у них растет дочка.
- Свадьбу отгуляли в Хабаровске, - рассказывает ветеран. - Так что я познакомился с мужем внучки и его родственниками. Мы пожали друг другу руки в знак национального примирения. Вот такая жизнь. Когда-то я даже и представить себе не мог, что у меня  будут такие тесные, родственные связи с Японией.
Роман ЛАЗУКОВ.