Сердце президента и простого человека бьется одинаково

Кардиолог Акчурин приехал в Хабаровск посмотреть, как работают его ученики

В краевом кардиоцентре уже сделано три тысячи операций

На четвертую региональную научно-практическую конференцию, обсуждавшую на прошлой неделе проблемы и перспективы диагностики, лечения и профилактики сердечно-сосудистых заболеваний, в Хабаровск прилетел известный врач, кардиолог с мировым именем, академик РАМН Ренат Акчурин. Он впервые оказался на Дальнем Востоке и признается, что только теперь так ощутимо почувствовал масштаб страны, гигантские расстояния. Как сказал Ренат Сулейманович, отправиться в столь далекий путь его заставило любопытство. О делах сердечных, о том, какие болезни в ближайшие годы научится лечить наша медицина и как надо жить, чтобы в 65 лет оперировать, мы говорили с Ренатом Акчуриным.

- Я имею некоторое отношение к центру сердечно-сосудистой хирургии, и мне захотелось посмотреть , как это работает. В 1996 году после переговоров с президентом страны Борисом Ельциным мне удалось инициировать программу «Медицина высоких технологий». Тогда еще и в мире не все говорили о высокотехнологичной помощи. А у нас было принято решение о выделении 690 миллионов долларов для 70 субъектов федерации. Мы считали, что в любом городе с численностью больше полумиллиона человек должен быть центр сердечно-сосудистой хирургии. Но денег было явно мало, нефть тогда стоила дешево, опять же боялись, что деньги обязательно украдут, а потому проект откладывался. Потом высоких технологий захотели все - хирурги, травмотологи, гинекологи, педиатры. Возникла ситуация, когда наше предложение утонуло в ворохе других предложений. Когда президентом стал Владимир Путин, я направил ему письмо.

Написал, что я состоявшийся хирург и мне уже ничего не надо, но проблему надо решать. В России ситуация с сердечно-сосудистыми заболеваниями просто катастрофическая. Кончилось тем, что мне позвонил тогдашний министр здравоохранения и спросил, как у назойливой мухи, дескать, ну, что тебе надо, что ты все пишешь и пишешь? Я настаивал на строительстве центров по всей стране. Потом министром стал Зурабов, и вскоре он выдал это предложение за свое собственное. Но я не в обиде. Главное - дело пошло. Вот и в Хабаровске открыли центр, для которого мы создавали спецификацию, продумывали перечень обрудования, проверенный на собственных нервах. Какие должны быть станки, аппараты, чтобы организовать поток, конвейер. Я убедился, что это работает. Центру исполнился год, хирурги вышли на три тысячи операций. Здесь есть мои ученики.

- Ренат Сулейманович, вот-вот будет принят закон о здравоохранении, который вызвал в обществе столь резкую критику. Что вы об этом думаете?

- Принципиально для меня: медицина должна быть государственной. И хотя нас убеждают, что это так и есть, здравоохранение давно не является бесплатным. Это чистая утопия, придуманная чиновниками. Мы платим из собственного кошелька или налогами, как за танк или ствол. И чем больше государство будет тратить на здравоохранение и меньше на оборону, тем лучше для всех нас.

- Вы как-то сказали, что государство, не заинтересованное в продлении жизни и лечении своего населения, - неправильное государство.

- Да, я настаиваю на этом. Все социальные задачи должны решаться в первую очередь.

- Каждый год в России умирает миллион человек от заболеваний сердечно-сосудистой системы, 370 тысяч становятся инвалидами. Как это остановить?

- Плюс к тому наши женщины делают сорок миллионов абортов в год. Вот сколько мы теряем жизней! У меня такое впечатление, что госудаство рано сбросило с себя обязанности заниматься здоровьем нации, разграничив полномочия между центром и регионами. Возникает дисбаланс между возможностями местных бюджетов и способностью местных чиновников управлять этими средствами, а не поглощать их. Декларативно мы заявляем, что все контролируем, на самом деле из Москвы трудно понять, кто там, в регионах, ошибает и кто сколько украл и еще украдет. Поэтому возникают томографические скандалы, когда за аппараты в разных регионах заплатили в пять - шесть раз больше, чем они стоят. Уворованы огромные деньги! Раньше закупками занимался Медэкспорт - организация, где были полувоенные люди, которые понимали, что такое приказ. Медики считали, что полиграф такой фирмы - самый лучший. Они выходили на торги и покупали. При сегодняшних тендерах к вам буквально в кровать залезает жулик, который обещат за три копейки продать то, что вам нужно. А оно не работает.

- После того, как вы сделали операцию на сердце тогдашнему президенту Борису Ельцину, вы стали человеком, приближенным к власти?

- Нет, конечно. А зачем?

- И ни разу не воспользовались особой расположенностью президента?

- Воспользовался. Стал продвигать программу высоких технологий. Вообще-то, Борис Николаевич хотел построить для меня институт коронарной хирургии. Но я сказал президенту: лучше будет, если вы обратите внимание вообще на развитие высокотехнологичных видов помощи. Он меня понял и помог.

- А каково это оперировать сердце самого президента?

- На операционном столе, как в бане, все голые, а потому равны. Моя бабушка, когда я еще только начинал, говорила: «Мальчик мой, не касайся сердца, оно от Всевышнего. Не прикасайся к нему. Что написано на роду у человека, то с ним и случится». Но мы ведь только помогаем природе продлить жизнь человеку.

- Ренат Сулейманович, а на сколько лет рассчитано сердце человека?

- Если мы не заболеем в детстве, будем заниматься физкультурой, вести здоровый образ жизни, не будем дышать выбросами заводских труб, асфальта, то сердце может работать очень долго. И в 110 лет люди умирают не от сердечных заболеваний. К слову, известнейший американский кардиохируг Майкл Дебейки умер, не дожив до ста лет всего три месяца.

- Есть мнение, что операция на сердце ровно настолько продлевает жизнь, как и правильно подобранное медикаментозное лечение. Так стоит ли рисковать, а больному терпеть такие муки?

- Да, кардиологи и терапевты достаточно эффективно лечат подавляющее большинство заболеваний, но вместе с тем они не могут справиться с пороками сердца. Все препараты, предупреждающие атеросклероз, не могут остановить самого атеросклероза. Исправить это можно только хирургическим путем.

- Ренат Сулейманович, не дай бог, конечно, но если бы ваше сердце забарахлило, кому бы вы доверили его оперировать?

- Моим ученикам.

- И не поехали бы в Америку?

- Никогда в жизни!

- Но ведь наши чиновники и олигархи лечатся исключительно за рубежом.

- Видимо, это говорит об избытке средств, скопившихся у каждого индивидума. Как-то давно Гергий Сатаров сказал, что ежегодно из России увозят порядка 600 миллионов долларов на лечение в других странах. Сейчас, наверное, больше. Но ведь мы работаем не хуже, а порой лучше. Ельцин же не обратился к тому же Майклу Дебейки. Он доверился нам. Те чиновники, которые оперируются за рубежом, попадают потом к нам. Мы их смотрим, а где еще они могут пройти обследование после операции и оценить ее результаты? Я лишний раз убеждаюсь, что мы бы сделали это точно так же. К сожалению, в своем отечестве пророков не бывает.

- Вам 65 лет, вы ежедневно по много часов стоите у операционного стола. Откуда силы?

- До сих пор мне интересно то, что я делаю. В последнее время мы занялись гибридной хирургией, это одно из последних достижений мировой хирургии, которая реально продлевает жизнь пожилым людям. В преклонном возрасте люди, как правило, имеют сразу несколько тяжелых заболеваний, у них поражены сердце, сосуды головного мозга и есть хроническое заболевание. Их не берутся оперировать из-за высокого риска. У нас больным занимаются сразу несколько специалистов. Все вместе они решают, как оптимально помочь пациенту. Ему делают одновременно сразу несколько операций, но они малотравматичные и бескровные. Выполняются быстро, так что через несколько дней 80-летняя бабушка, которая не могла наклониться, чтобы заправить постель, после замены артального клапана уходит домой. Мы также занимаемся исследованием лекарств, которые могут растворять тромб в сосудах. Препарат изобретен в России и очень востребован во всем мире. Его ждут с нетерпением.

Что еще дает силы? Постоянные добрые пожелания моих больных. Они меня держат, как попутный ветерок.

- Вы сами следуете советам, которые даете пациентам?

- Стараюсь не засиживаться на месте, люблю гулять, париться в бане. Катаюсь на квадрацикле, снегоходе.

- Когда все успеваете?

- Есть же каникулы. В Рождество, например, никто не оперирует, не принято.

Люблю рыбалку, охоту. Езжу на Балтику. В этом году летом на пятнадцать дней улетал на Камчатку. Совершенно фантастическое место! Ловил гольца, кижуч попался. Мне был интересен сам процесс ловли. Раннее утро, восход солнца. Сидишь на реке, а вокруг вулканы, гейзеры. Охочусь на утку, но два года не брал ружье в руки. Некогда. Зимой на кабана хожу.

- Вы гурман?

- Да. Но моя жена - русская женщина, она следит за мной, отбирает у меня половину того, что я бы хотел съесть. (Смеется.) Но я не ропщу.

- Чем занимается ваш сын?

- Сын мой закончил плехановский институт. Он - строитель, это связано с медициной. Возводит комплексы для диалезных центров. Нашел интересную схему, по которой иностранные фирмы продают технологии диалеза «под ключ». Государство, к сожалению, не способно обеспечить больных койками. А тут фирма строит в регионе центр, получает за каждого больного от государства 900 долларов. И в течение десяти лет из этих 900 долларов платит зарплату врачам, медсестрам, санитаркам, причем хорошую зарплату. За семь лет деньги возвращаются, фирма получает сполна свои средства. За условный рубль продает Минздраву этот центр. Если Минздрав согласен, фирма полностью обновляет оборудование и снова начинает работать. По этому принципу работает половина диалезных центров Германии, Польши, Венгрии, Чехии.

- Что вас еще радует в жизни?

- Внуки. Я вижу, как они растут. У меня не было много времени на собственных детей. Радуюсь, когда вижу молодых врачей, которым хочется чему-то учиться.

- Чему вы удивляетесь?

- В Хабаровске, как водитель, обращаю внимание на указатель: обычная такая стрелка, но показывает, куда свернуть на Владивосток. Неверояно!А из Москвы это так далеко!