Как мы уже сообщали, в Хабаровске прошли четвертые архивные чтения имени В.И. Чернышевой («Тихоокеанская звезда», 22 ноября 2011 г.). Какой след Вера Ивановна оставила в истории нашего края, чем заслужила память о себе?

Архивист по должности и призванию, историк и краевед - это триединство сошлось в этой незаурядной личности.
Кто такой архивист? Его работа всегда была малоизвестна людям, и мало кто знает имена этих скромных тружеников, которые работают с прицелом на будущее, отбирая документы, создавая условия для их сохранения, использования многими будущими поколениями историков, краеведов. Таким «связным» между прошлым и будущим и была Вера Ивановна Чернышева.

Она родилась в Хабаровске, в семье рабочего и домохозяйки 29 июля 1911 года. В семье было шестеро детей. Когда не стало отца, недоучившаяся школьница пошла работать в управление Центроспирта, где и трудилась до 1929 года. А потом произошло нечто непредвиденное - девушка поступила на работу в Дальневосточное краевое архивное бюро на должность технического работника.

  Случай заложил судьбу, он связал ее с делом всей жизни. В 1931 году смышленую и толковую девушку отправили учиться в Московский историко-архивный институт. Обстоятельства сложились так, что после окончания третьего курса Чернышева в 1937 году была направлена в Хабаровск, стала работать научным сотрудником, заведующей методическим отделом, а с 1943 года - начальником архивного отдела УМВД Хабаровского края (в то время архивная служба находилась в ведении этого ведомства).

Она проработала в архивных органах края с 1937 по 1969 год -до ухода на пенсию.

На прошедших Чернышевских чтениях было немало сообщений о жизни и деятельности этого человека. Остановлюсь на некоторых фактах ее биографии.

Чернышева была не просто архивистом, хранителем документов. Она собирала материалы по истории Хабаровска и края, встречалась со старожилами, записывала их воспоминания. В ее личном фонде (он хранится в гос­архиве края) - более 300 дел, в них различные аспекты ее исследований - от истории Хабаровска до создания песни «На сопках Маньчжурии». Одним из итогов ее поисков стала книга «Хабаровск» (1983 г.), к сожалению, сегодня забытая.

Исследовательский интерес представляет рукопись Чернышевой «Хроника важнейших событий, связанных с образованием и развитием г. Хабаровска (за 1858-1926 годы)».

Приведу два эпизода из воспоминаний В.И. Чернышевой.

Когда началась Великая Отечественная война, дальневосточные архивы решено было эвакуировать в Сибирь (первоначально - в Красноярск), ведь существовала угроза японского нападения.

«Несколько дней и ночей, - вспоминала Вера Ивановна, - архивисты не уходили домой, занимаясь упаковкой и погрузкой документов в вагоны… С какой болью в сердце мы упаковывали и отправляли наши архивы, сосредоточившие в себе всю историю освоения, заселения и развития Приамурья».

В сентябре 1941 года документы Хабаровского краевого и Амурского областного государственных архивов в количестве 10 вагонов были отправлены в Красноярск, где им были совсем не рады. Управление НКВД по Красноярскому краю отказалось их принять из-за отсутствия помещений. Документы переправили в город Минусинск, хотя и там не было ни помещений, ни оборудования для их хранения.

На этом мытарства дальневосточных архивов не закончились, в конечном итоге они оказались в Томске (1944 г.). От переездов, загрузок и перегрузок в вагоны многие документы пострадали, в Томск немало их прибыло «в архивной россыпи».

Подверглись они и так называемой «чекистской чистке».

После окончания войны началась переписка о возвращении архива домой. Но тщетно…

Спустя полтора десятка лет она возобновилась. В 1961 году Чернышева начала борьбу за возврат архивов «домой». Ее поддержали местные власти, партийные органы. Все складывалось благоприятно, но геополитическая обстановка на Дальнем Востоке осложнилась, и в 1965 году была поставлена точка: архив остается в Томске.

Только в начале 90-х годов прошлого века «томский» архив был возвращен на Дальний Восток. К сожалению, не в Хабаровск, а во Владивосток. Там и лежит почти неразобранным…

Еще одна неоспоримая заслуга Чернышевой - поездка в Харбин и сбор архивных эмигрантских документов. Из рапорта В.И. Чернышевой: «В период интервенции Дальнего Востока с 1920 по 1922 гг. и особенно в период эвакуации белогвардейцев было вывезено много архивных документов. По официальному разрешению МИД ДВР фирмы «Кунст и Альберс» и «Торговый дом Чурин и Ко» вывезли несколько вагонов архивов в Харбин».

В какое ведомство писался этот рапорт? В тогдашнее Министерство госбезопасности, к коему приписана была архивная служба. Рапортов было несколько - чекисты не торопились, советовались с Москвой. Вот один из них, который озвучила в своем докладе доктор исторических наук Нина Ивановна Дубинина: «Прошу вашей санкции на право выезда с какой-либо оперативной группой, командируемой в Маньчжурию… для сбора документальных материалов, ранее вывезенных с территории края».

После многократных запросов в Москву капитан Чернышева В.И. (звание было присвоено на время командировки), капитан Быков М.Ф., архивист Стребкова М.Б. были командированы в города Харбин, Чаньчунь, Мукден, Порт-Артур.

«Цель, - вспоминала Чернышева, - собрать документальные материалы, вывезенные белогвардейцами во время гражданской войны с территории Дальнего Востока. Такими сведениями архив располагал.

Комендатурой Харбина было выдано удостоверение на право сбора и розыска».

Н. Дубинина считает, что поиски утраченных документов оказались тщетными. И ссылается на свидетельство бывшего харбинского эмигранта, известного писателя Вс.Н. Иванова: «В Харбине с 1920 года работала американская агентура по скупке дневников, документов и других материалов России, за которые библиотека Калифорнийского университета (США) платила щедро американскими долларами. Аналогичное представительство было из Праги».

Вывезенные документальные материалы и печатные источники представляют определенную ценность и очень подробно раскрывают крах белоэмиграции.

Довелось кое-какие документы разыскать - БРЭМ (Бюро русских эмигрантов), Дальневосточный союз военных, Союз казаков и др. Безусловно, материалов гражданской войны и более ранних там уже не было».

Авторское отступление: Интерес американцев и чехов к этим документам, на мой взгляд, был в том, что их спецслужбы искали следы исчезновения колчаковского золота затем, чтобы их уничтожить. Известно, что белочехи причастны к разграблению «золотого эшелона», американцы также умыкнули часть российского золотого запаса.

Из докладной записки капитана Чернышевой: «Бригада собрала и вывезла с территории Маньчжурии следующие материалы: харбинские газеты с 1917 по 1945 год; художественно-иллюстрированный журнал «Рубеж», издаваемый в Харбине, детский журнал «Ласточка и др.»... Все эти «харбинские» документы и печатные материалы долгое время оставались недоступными. Их рассекретили в 1988-1990 годах. К сожалению, далеко не все.

В маньчжурской поездке Веры Ивановны был еще один непредсказуемый эпизод. Вот как она об этом вспоминала: «В октябрьско-ноябрьские дни 1945 года Харбин ликовал. Настроение было праздничное. С этих праздничных дней и началось наше познание жизни русских эмигрантов за рубежом. Нас интересовало все. Особенно умиляли дома на улицах Харбина, выстроенные в европейском стиле…

…Проходя по одной из улиц, мы набрели на букинистический магазин. Зашли. Магазин был маленький, принадлежал русскому эмигранту. Он любезно раскланялся и предложил ознакомиться с книгами. Мы увидели среди выставленных книг отчеты Приамурского генерал-губернатора Н. Гондатти.

На мой вопрос о том, откуда такие материалы и как их покупают, хозяин магазина ответил, что эти отчеты принес на комиссию сам Гондатти. А покупают их плохо. На очередной вопрос, как встретиться с Гондатти, он ответил, что можно здесь, в магазине, а домашний адрес не дал. Договорившись о дне свидания, мы пошли дальше.

Любопытно было увидеть настоящего живого бывшего генерал-губернатора. По документам архива и по описаниям видевших его до революции в моем представлении это должен быть величественный человек - последний генерал-губернатор, наместник царя, шталмейстер двора его императорского величества. Мысленно представив его образ, я с волнением ждала встречи с ним.

Но когда мы встретились с ним, перед моими глазами предстал небольшого роста, удивительно скромно одетый человек. И от того величия, которое мне представлялось, не осталось ничего, разве что длинные седые волосы. Несмотря на возраст (ему было 84 года), он был бодр, подвижен и выглядел значительно моложе своих лет.

В первые минуты встречи было молчание. Мы удивленно смотрели друг на друга. Несмотря на его положительные внешние данные, я продолжала видеть в нем врага. Затем постепенно разговорились, и наша беседа приняла дружественный характер. Гондатти прежде всего пытался напомнить мне, что он хоть и был ставленником монарха и проводил политику царизма, но он не участвовал ни в какой активной борьбе против новой большевистской власти.

«Меня пытались втянуть в контр­революционное правительство братьев Меркуловых, а японцы с оккупацией Маньчжурии поставить во главе белой эмиграции. Я категорически отказался, за это подвергся тюремному заключению. Почему я оказался в Маньчжурии и осел здесь? Да потому, что хотелось быть ближе к России, к тем местам, которым посвятил много времени и сил. Было отрадно осознавать, что мои труды, посвященные России, по этнографии, статистике и антропологии использовались советскими учеными и упоминаются в последующих работах».

Конечно же, Николай Львович Гондатти с большим интересом расспрашивал Чернышеву о Хабаровске, о доме генерал-губернатора, хорошо знакомых ему улицах.

«Наш разговор затянулся. Гондатти устал, договорились еще встретиться, но не встретились из-за его нездоровья. И даже одна встреча с Гондатти давала представление об этом человеке. Несмотря на его положение и преклонный возраст, он не выглядел ни жалким, ни униженным. Это был настоящий ученый человек, вызывающий к себе уважение».

Эта встреча произвела на Чернышеву неизгладимое впечатление. Она собирала материалы, чтобы написать о нем книгу. Но кому в то время был нужен царский генерал-губернатор?

Николай Львович Гондатти - исследователь-этнограф, общественный деятель, первый и последний гражданский губернатор Приамурского края (1911-1917). Умер в Харбине. В феврале 1946 г. был похоронен на Успенском кладбище Харбина. Могила не сохранилась… К слову, Гондатти был знаком со Столыпиным и попал на Дальний Восток не без его участия.
В личном архиве Чернышевой (сведения Н.И. Дубининой) сохранилась записка на вырванном листке из ученической тетради: «Зачем ворошить эти тени? К чему? Вернее - для чего, ради чего?»

Ради того, чтобы мы помнили, знали, какова была наша Родина, какие пути-дороги она прошла по реке времени.